У истоков русской грамматической мысли - Кузнецов П.С.
У истоков русской грамматической мысли
Автор: Кузнецов П.С.Издательство: Академии наук СССР
Год издания: 1958
Страницы: 77
Читать: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Скачать:
П.С.КУЗНЕЦОВ
У истоков
РУССКОЙ ГРАММАТИЧЕСКОЙ МЫСЛИ АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ОТДЕЛЕНИЕ ЛИТЕРАТУРЫ И ЯЗЫКА
КОМИССИЯ ПО ИСТОРИИ ФИЛОЛОГИЧЕСКИХ НАУК П. С. КУЗНЕЦОВ
У ИСТОКОВ РУССКОЙ ГРАММАТИЧЕСКОЙ МЫСЛИ
ИЗДАTЕЛЬСТВО АКАДЕМИИ НАУК СССР Москва 1958 ОТВЕТСТВЕННЫЙ РЕДАКТОР В. И. БОРКОВСКИЙ Настоящий очерк имеет целью дать сжатое изложение истории грамматической литературы в России, начиная с древнейших дошедших до нас сочинений этого типа и кончая XVIII в. Развитие грамматических положений рассматривается в связи с общим развитием лингвистических идей, в той мере, как оно может быть прослежено. Что же касается самих грамматических пособий, то исследуются лишь те, которые посвящены русскому и церковнославянскому языкам. Эти пособия неоднократно являлись объектом изучения в прошлом. Можно назвать в качестве примера такие капитальные труды, как И. В. Ягича „Рассуждения южнославянской и русской старины о церковнославянском языке" и С. К. Булича „Очерк истории языкознания в России". Но, во-первых, эти труды малодоступны, они давно уже стали библиографической редкостью; во-вторых, в них, несмотря на всю их обстоятельность, не затронуты некоторые весьма интересные вопросы. В частности, для начального периода нашей грамматической литературы большой интерес представляет исследование руководств, посвященных книжному церковнославянскому языку как источнику сведений о живом русском, а может быть и о живых других восточнославянских языках того времени.
XIX век в развитии наших лингвистических воззрений знаменуется утверждением сравнительно-исторического метода в исследовании языковых явлений и проникновением различных новых идей в грамматическое учение. Он образует новый этап в развитии нашей грамматической литературы и в настоящем очерке не рассматривается.
3 I
Грамматическая литература начинает распространяться на Руси с XV—XVI вв., т. е. в ту эпоху, когда идет формирование великорусской, белорусской и украинской народностей и создаются предпосылки для формирования современных восточнославянских национальных языков — русского, белорусского и украинского. Но внимание наших книжников того времени было приковано в первую очередь не к живым русскому, белорусскому и украинскому языкам (хотя, как увидим дальше, и эти языки не были оставлены без внимания), а к языку церковнославянскому, еще продолжавшему использоваться в качестве одной из форм нашего литературного языка и находившего себе применение не только в церковно-религиозной сфере (другая форма литературного языка, более близкая к живой речи, в это время употреблялась главным образом в памятниках юридического характера). Внимание к церковнославянскому языку поддерживалось определенными практическими задачами, стоявшими перед передовыми людьми нашего общества. Эти задачи были несколько различны на Украине и в Белоруссии, с одной стороны, в Московской Руси — с другой.
На Украине и в Белоруссии церковнославянский язык наряду с православной церковью служил знаменем борьбы за восточнославянскую национальную культуру против политики религиозного и национального угнетения, проводившейся правящими кругами Польши, в состав которой уже давно входила часть Украины, остальная же часть, а также Белоруссия вошли в результате унии 1569 г. Православные братские училища, создававшиеся на Украине и в Белоруссии в противовес распространявшимся иезуитским коллегиям, требовали пособий по церковнославянскому языку. Этой потребностью было обусловлено то обстоятельство, что, начиная с XVI в., грамматическая литература, посвященная церковнославянскому языку, не только выходит из-под пера наших книжников, но и распространяется печатным путем.
В Московской Руси условия были иные. Московское государство крепло и разрасталось, причем великорусская народность играла в нем ведущую роль, православная же церковь была государственной церковью. После
4 завоевания турками Византии и Балканского полуострова Москва становится важнейшим центром православной церкви и славянской культуры, по крайней мере, для восточнославянских и южнославянских областей. Одним из следствий этого явилась та работа по исправлению церковных книг, которая предпринята была в Москве еще в первой половине XVI в. А эта работа также невозможна была без определенной грамматической основы и вообще без развития на Москве церковнославянской книжности, без пополнения кадров высокообразованных книжников, хорошо знавших церковнославянский язык, которые, впрочем, на Руси никогда и не переводились.
Об интересе наших книжников к вопросам грамматики свидетельствуют распространенные на Руси списки различных грамматических сочинений, относящиеся к XV—XVI вв. Наиболее ранние из этих сочинений имеют южнославянский источник, но некоторые из них подвергаются сознательной переработке на русской почве.
В южнославянской и в русской литературе известна в нескольких списках краткая славянская грамматика, долгое время считавшаяся переводом Иоанна Экзарха Болгарского с греческой грамматики Иоанна Дамаскина. Древнейший список этой грамматики, сербский, по-видимому, XV в., носит заглавие „шсьмь честыи слова" (подразделение на восемь частей речи унаследовано славянской грамматической литературой от александрийских грамматиков). На сербское происхождение этого списка указывает уже самое заглавие (смешение ы и и, употребление е на месте общеславянского f носового). Несомненные сербизмы имеются и в самом тексте. Так, например, о будущем времени там говорится: „Боудоущек же вдвое ділить се вь помалЪ бывающее и вь боудоущек... вь помалЬ бывающагв бити кю. будущаго же бити имамь". Здесь выступает явно сербская форма будущего времени, образованная посредством редуцированной формы вспомогательного глагола fiy<C.xotiy (написание к с последующей „мягкой" гласной буквой ю — обычный для сербских рукописей прием передачи звука Й ). По мнению И. В. Ягича, эта грамматика ошибочно связывается с именем Иоанна Дамаскина, грамматика которого в византийской литературе неизвестна. На славянской же почве она создана была, по-видимому, не Иоанном Экзархом,
