Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературных памятках - Роханский Л.Ш.
Скачать (прямая ссылка):
Стало быть, традиционный праздник любования вишней, практикуемый и в наши дни, восходит в заклинательному магическому обряду, в частности направленному против духа болезни, чье могущество прекращается после того, как вишни полностью облетели. Вероятно, это значение -ханами уже было не очевидным для поэтов раннего Хэйана, однако в поэтической традиции сохранилась память о его особой ритуальной важности, воплотившаяся в значительном корпусе текстов.
Сходным образом ритуал любования луной, возможно, прежде был связан с представлением о том, что божество луны управляет сроками человеческой жизни. В одном из хэйанских текстов зарегистрирован запрет "смотреть на лицо луны". По свидетельству этнографов, и сейчас в некоторых местностях запрещается смотреть на луну, где в третий, где в шестой день месяца /18, с. 74/ С этим поверьем о связи луны и смерти ассоциируется, вероятно, и стихотворение из "Исэ-моногатари", 88, обыгрывающее каламбур "луна — календарный месяц":
В свете описываемых ритуалов любования вырисовывается особая мифологема видения /всматривания (яп. "миру" или "ми"). Во многих песнях "Манъёсю" отчетливо прослеживается магическая сторона вглядывания в предмет с целью увидеть кого-то, находящегося на недоступном расстоянии, и воздействовать на него, например:
ооката ва цуки-о мо мэдэдзи корэ дзо коно цуморэба хито-но ои-то нару моно
Многие
не восхищаются луной — ведь как /она/ накопится — и человек стареет. Ритуальные и космологические значения в японской поэзии
79
вага ядо-но В вечерних тенях
аки-но хаги саку расцветшего осенью хаги
юукагэ-'ни у дома моего
има мо митэсика сейчас хотела бы увидеть
имо-га сугата-о облик сестрицы.
(Манъёсю, 1622)
Или шестистишие сэдока, в котором отождествление далекого (умершего) друга с растением совмещено с запретом на уничтожение растений:
икэ-но бэ-но Не срезнйте бамбук
оцуки-га мото-но под деревьями оцуки
сино накарисонэ на берегу пруда.
сорэ-о дани Хоть на него,
кими-га катами-ни как на память о тебе
миэцуцу синоваму глядя, тебя оплакивать стану.
(Манъёсю, 1622)
Во многих текстах "Манъёсю", содержащих понятие "всматривания", встречается, как и в вышеприведенном примере, труднопереводимое понятие катами — память о далеком или умершем, вернее, некий предмет, заключающий в себе эту память.
Иногда это некая оставшаяся от покойного вещь, нередко в этой роли выступает одежда, вероятно, как вместилище души:
вагимоко га Если бы не было у меня
катами-но коромо платья на память накарисэба о милой моей,
нанимоно мотэ ка то какая бы вещь помогла иноти сугамаси мне влачить далее мою жизнь?
(Манъёсю, 3733)
Само понятие катами слагается из слов ката — "облик", "форма", "очертания" и ми — "видеть", "смотреть". Магическое уподобление здесь очевидно: смотреть на некий предмет — видеть облик ушедшего. Часто всматривание,, особенно совместное, встречается в плачах. Вероятно, взгляд обладал способностью оставаться в наблюдаемом предмете вместе с некоей ипостасью смотрящего. Тем самым предмет, на который смотрел покойный, мог стать катами для оставшегося в живых.
Поэтому вполне объяснимо и закономерно, что вглядыва-ние обычно направлено на покоящийся предмет, и поэтому в роли катами так часто выступают именно растения. Животные при этом описываются по преимуществу как источники звуков (крик гусей, плач оленя, пение лягушки) и апеллируют скорее к слуху, чем к зрению.
Следы обрядовых или магических действий могут быть прослежены, разумеется, и в текстах, содержащих другие группы природных или культурных объектов, например туман, 80 Л.М.Ермакова
дождь, роса, раковины, соль, рыба и т.д., но проблемы этих групп мы оставим для будущих исследований.
В заключение остановимся на анализе композиции "Манъёсю", который, как представляется, позволяет вскрыть и классификационную, и обрядовую, и мифологическую значимость ранних поэтических антологий и сборников. Известно, например, что "Манъёсю" построено по циклам и группам, которые порой представляются несколько сбивчивыми, а иногда четко организованными: цикл "песен о кукушке", сезонные песни и т.д. Неожиданные результаты мы получили, рассматривая одиннадцатый и двенадцатый свитки антологии, где содержится по четыре цикла, чередующих группы двух типов: I — "просто высказываются чувства", II — "в сравнении с чем-либо высказываются чувства". В каждом цикле сохраняется чередование типов I, II, I, II, и каждый тип содержит довольно большое число пятистиший. Если поставить задачу определить ключевое слово каждой танка, относящееся к описанию мира на момент создания стиха, а не к выражению непосредственной лирической эмоции (т.е. искать такое слово в первых трех строках, составляющих "голову", "грудь" и "поясницу" танка, более или менее пренебрегая "хвостом", т.е. двумя последними) , то одна из самых показательных групп II типа (136 стихотворений) в строгой последовательности стихов покажет такой "алфавит мира": 1).одежда разного вида и цвета — красная, грубая, черная и т.п., шнуры платья, пояс — лиловый, парчовый и пр., 2) зеркало, меч, лук, пряжа, драгоценная яшма на тесемках одежды или головном уборе, плетение, тканье; 3) мост, лодка; 4) поле, возделанное крестьянами; 5) луна, гора; 6) река, водопад, пруд, болото, бухта, морской берег; 7) облака, туман, дымка, роса, иней, дождь; 8) скала; 9) сосна, йуб, лилия, конопля, травы — далее множество видов японской флоры; 10) шелковичный червь; 11) кулики, гуси, петухи и прочие птицы; 12) животные (конь, олень).
