Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературных памятках - Роханский Л.Ш.
Скачать (прямая ссылка):
с "прежними Индрами". Индуизированный миф о пяти Индрах не содержит мотива преображения женского персонажа из старухи в девицу (как, например, легенда о Виджае) , но рудимент этого мотива можно видеть в моменте неузнанно-сти Индрой Шри — "плачущей женщины", а также в том, что, как заметил А.Хилтебейтель36, она является здесь Индре в облике, противоположном своей сути (Шри, чье имя тождественно "процветанию", "благополучию", называет себя здесь mandabhagya — "та, чей удел жалок"; Мбх.1.189.13). Привлекая в дальнейшем другие вторичные версии мифа и его фольклорные отражения, мы убедимся, что Шри при первой встрече с Индрой в архаическом мифе определенно выступала под какой-то личиной, "маской". Амбивалентность характеристик вообще органична для образа этой богини: А.Кумарасвами указывал, что мифологии Шри известны ее негативные двойники (Алакшми, Калаканни), а "преображение" (от безобразия к красоте) характерно и для ведийского мифа о встрече Индры с девой Апалой (Apala), в которой можно предполагать одну из ипостасей Шри37 Заложена в природе Шри и возможность двойственности ее возрастной характеристики: как супруга последовательно сменяющих друг друга царей вселенной - "Индр" — и всех земных царей, она извечно переходит от одного к другому вместе с царством; внешне оставаясь юной, Шри на деле "стара как мир"38.
Мифологический сюжет о походе Индры к "источнику царственности" и об обретении им Шри, вкупе с представлением о Земле и Шри как супругах царя39 и о циклическом характере смены царского правления (как всех космических процессов и всей ритуальной деятельности людей) , можно предположительно отнести к древнейшему слою содержания эпоса, восходящему не к ведийской жреческой, а к народной (ориентированной в известной мере на ценности кша-трийского, "царского" сословия) традиции, связанной с практикой архаической календарной обрядности. Об укорененности данного мифа в эпическом сознании говорит факт наличия в "Махабхарате" ряда его эпических отражений. Таков прежде всего отмеченный А.Хилтебейтелем сюжет, составляющий эпизод "Вопросы якши" — Yaksaprasna (Мбх. 111.295—298). Пятеро братьев Пандавов преследуют в лесу чудесного оленя, неуязвимого для их оружия, который, заманив их в глушь, в конце концов исчезает (впоследствии выяснится, что облик оленя приняло то самое сверхъестественное существо, встреча с которым была уготована героям; см. Мбх.III.298. 13,20). Уставшие от погони братья томятся голодом и жаждой. Накула первым отправляется на поиски воды, находит озеро с чистой водой, но едва собирается напиться, как бестелесный голос запрещает ему Делать это прежде, чем он не ответит на несколько загадок. Накула игнорирует предостережение, бросается к воде и тут же умирает. Та же участь постигает и других поодиночке пошедших следом за ним братьев, кроме Юдхиштхи-Ры. Последний, придя на берег озера, недоумевает, кем 90 Я. В. Васильков
мог быть невидимый враг, погубивший его братьев. Таинст венное существо называется сначала журавлем, а затем яв ляет себя Юдхиштхире, настаивающему на прямом ответе, в облике стоящего под деревом на одной ноге якши. Юдхишт-хира удачно отвечает на его загадки (диалог напоминает по форме и содержанию ведийские, но отраженные и в ряде текстов "Махабхараты" так называемые "брахмодья"1*0) , як ша оживляет мертвых Пандавов и, наконец, открывает свою подлинную природу: он не кто иной, как Дхарма, "божественный отец" Юдхиштхиры. Облики оленя и якши он принял лишь для того, чтобы испытать сына. Удовлетворенный, он предлагает ему теперь на выбор исполнение трёх любых же ланий. Юдхиштхира, как подобает сыну Дхармы, бога "Праведности", и Дхармарадже, "царю Праведности" (его посто янное имя-эпитет в эпосе), проявляет в своем выборе исключительное благочестие и альтруизм, для себя лично прося лишь таких духовных благ, как бескорыстие, щедрость, преданность истине и подвижничеству. Дхарма обещает ему исполнение желаний, произнося при этом также слова: "По своей природе ты наделен всеми достоинствами (svabhavena1si upapanno gunaih sarvaih), которые, как показал А.Хилтебейтель, являются "царской" формулой; та ким образом, и этот вариант сюжета заканчивается тем, что герою после испытания (в данном случае — загадками) даруется "царственность"1*1. Такая трактовка сюжета косвенно подтверждается и его характерной завязкой: как давно отметил Ж.Пшилуски, в фольклоре древней Индии и Юго-Восточной Азии сюжеты, начинающиеся погоней за чудесным, неуязвимым для оружия золотым оленем, как прави ло, развивают именно тему обретения царственности или мирового владычества1*2 .
Божеством, испытующим претендентов на "царственность в данном случае выступает бог Дхарма, что вполне объяснимо как его непосредственной ролью в основном сюжете эпопеи (в ее дошедшей до нас форме) — как "божественного отца" Юдхиштхиры, так и в целом наложением на архаи-ко-героическую основу проникнутого религиозной моралью "дхармического" мировоззрения. Но следует, видимо, признать вслед за А.Хилтебейтелем, что этот эпизод представляет собой эпическую "трансформацию" мифа о Шри, в которой она уже не фигурирует. В тексте сказания сохранены ассоциируемые с нею мифологические образы: не исключено, в частности, что мифологически связан со Шри появляющийся в завязке сюжета чудесный олень (ср., например, изображения оленя рядом с женским персонажем, вероятно Шри—Лакшми, на монетах некоторых индийских правителей1*3). И уже'совершенно определенно относится к мифологии Шри "фигура у источника" в данном сюжете -якша.
