Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературных памятках - Роханский Л.Ш.
Скачать (прямая ссылка):
В свете этого рассуждения о значении действия, выраженного глаголом ёму как упорядочивающей и расчисляющей процедуры, по-иному предстает факт существования и функционирования ранней японской поэзии танка (ута). Сочинение и исполнение танка называлось именно ёму, т.е. можно сказать, что танка — это-часть космологической деятельности, классифицирующей мир и устанавливающей соответствие между человеком, совершающим ёму, и объектом этого действия. Ута-о ёму —."сложить, исполнить танка" — можно понимать и как "просчитать песню", "упорядочить нечто с помощью песни".
Организация и гармонизация мира посредством танка происходит на ocHgBe асимметричного ритма 5—7, в котором, вероятно, сокрыто невыясненное, но глубокое космологическое значение. Например, стихотворной форме танка, строящейся по схеме 5—7—5—7—7 слогов, предшествовали более протяженные и более свободные по чередованию силлабических групп тёка или нагаута ("длинные песни"). В уже упоминавшемся трактате "Вака ироха" говорится о связи фітма нагаута с тайным и явным смыслом стиха: так, чередование групп 5—7, 5—7 и т.д. слогов означает ис-прашивание благоволения синтоистских божеств; строение по группам 5—7—5, 5—7—5 и т.д. предполагает переживание мудзё — буддийского концепта бренности бытия /14, с.99/. Тем более можно говорить, что в поэзии не только древней, но и классической происходит своего рода пересчет одних космологических рядов на другие с целью классификации и гармонизации мира, разметка одних явлений с помощью других, чьи числовые или иные абстрактные харак- Ритуальные и космологические значения в японской поэзии
77
теристики еще не способны, отчуждаясь от вещей, существовать и действовать обособленно.
Примечательно отражение этих черт — равноправия частей и тяготения к целостности — в языковых категориях. Так, А.А.Холодович, быть может, более других интересовавшийся понятийной стороной явлений японской грамматики, писал: "Для японского имени несущественно противоположение единичности и множественности, японское имя — это то слово, в котором отражено единство целого и части... Любопытно, как это господствующее отношение поглощает все другие отношения, развивающиеся в языке, буквально губит их, не дает им развиваться" /12, с. 185/ Эта морфологическая беспомощность японского имени выразить отношения единицы и множества может свидетельствовать о подчеркнутой равновесности в соотношении часть-целое. Оригинальность японской конструкции, несомненно выражающей традиционные свойства мироотношения, в том, что "для устранения паратаксиса используются два именительных, создающих ёидимость двух субъектов" /12, с.210/ Это ги-постазирование вещей и даже их частей, видимо, особо маркировалось ранней ,японской культурой и играло, возможно, ббльшую роль, чем в других культурах на сходном этапе развития.
Возвращаясь к основной теме статьи — мифологическому модусу существования ранних образцов японской поэзии и их ритуального смысла, — рассмотрим знаменитые японские "любования": цветами вишни (ханами), луной (цукими), холмами (оками) и т.д. Эти темы, особенно любование цветами вишни, чрезвычайно распространялись в поэзии и сохранились до нынешних дней. Однако есть основания полагать, что до своего эстетического статуса эти обряды имели сугубо ритуальное назначение и сопровождались магическими действиями.
Известно, что многие танка передают буддийскую идею бренности человеческой жизни через сопоставление с опадающими лепестками сакуры. Тема старости, смерти часто ассоциируется именно с вишней. Не случайно, например, что в ряде пьес театра "Кабуки" дух умершего появляется из дыма от горящей ветки сакуры.
В связи с этим обстоятельством стоит упомянуть, что с горной сакурой в народных верованиях связывается дух эпидемических болезней, сроки распространения которых более или менее совпадали с периодом цветения вишни.
В статье японского филолога Нисицунои Масахито "Исследование о народе сакуры" выдвигается следующая гипотеза: и поныне в 10-й день четвертого месяца по лунному календарю отмечается праздник Ясураи-но мацури, посвященный богам Оомива и Сай, во времена Хэйана праздновавшийся в Ю-й день третьего месяца. Этот праздник называется еще праздником усмирения весны или усмирения цветов — Хана-сидзумэ-но мацури. Еще одно его название — ясураибана ("цветы ясураи"). Ясураи значит "спокойный", "тихий" или "временный","колеблющийся". Нисицунои предполагает, 78 Л.М.Ермакова
что под цветами ясураибана или ясураи-но хана прежде имелась в виду именно вишня. Для укрепления души (тама) цветов и усмирения духа болезни исполняется песня "ясураибана" и танец "ясураиодори" /19, с.267 —276/.
Кроме того, с вишней связывалось общее представление о благополучии, и в частности гадание о грядущем урожае; в песне "ясураибана" говорится о траве томикуса, под которой, вероятно, имеются в виду рисовые посевы; существует также предположение, что само слово сакура этимологизируется как са ("весеннее божество полей") + + кура ("обиталище, местопребывание"). Сакура используется и в распространенном народном гадании — сгибании ветки и определении своей судьбы по падающим лепесткам. Среди исследователей существует предположение о том, что изначально понятие сакура включало целый ряд растенйй, с вишней никак не связанных. Вишню как таковую сажали только при храмах и считали ее (в частности, разновидность японской вишни сидарэдзакура) обиталищем мертвых. В понятие же сакура включались различные кустарники, время цветения которых служило ритуальной отметкой для сроков проведения полевых работ.
