150 языков и политика. 1917 - 2000. Соц-лингвистические проблемы СССР и постсоветского пространства. - Алпагов В.М.
ISBN 5-4282-158-7
Скачать (прямая ссылка):
89
самым началом войны На деле, однако, у некоторых народов латиница существовала дольше: у курдов до 1946 г., у уйгуров до 1947 г., а введенная едва ли не последней дунганская латиница и была упразднена последней в 1953 г. |Мусаев, 1993, с. 53, 135; Bennigsen, Quelquejay, 1967, с. 34|.
Для большинства письменностей переход на кириллицу не означал завершения письменных реформ. Многие алфавиты приходилось еще "доводить" и "отлаживать", часто с трудом преодолевая последствия спешного введения кириллицы. Иногда по нескольку раз менялась орфография, особенно много меняли правописание заимствованных слов. Как правило, старались русские заимствования писать как можно ближе к их написанию в русском языке, что было, как отмечает С. Крисп, рационально с педагогической точки зрения, но усиливало разрыв между написанием и произношением [Crisp, 1989, с. 34). Дж. Фишман замечает по этому же поводу, что такое изменение орфографии обычно не только для языков СССР, но и для менее престижных языков вообще [Fishman, 1971, с. 356]. К 50-м гг., иногда раньше, для большинства языков наступила стабилизация написания, и введенные перед войной кириллические алфавиты продолжают (иногда с небольшими модификациями) употребляться и сейчас или же употреблялись до последнего времени.
Сейчас часто перевод алфавитов с латиницы на кириллицу воспринимается крайне негативно как "принудительная русификация". Обычно отрицательно его оценивают и на Западе. Однако там перевод письменностей на кириллицу оценивается как явление если и не желательное, то естественное: обстановка в стране требовала всеобщего изучения русского языка как единственного "лингва франка", а введение кириллицы облегчало такое изучение !Winner, 1952, с. 146; Bacon, 1966, с. 194; Rubin, 1977, с 171|.
Безусловно, введение кириллицы было чисто политическим мероприятием |Cnsp, 1989, с. 29|, хотя в его пользу приводились и лингвистические аргументы [Гранде, 1939]. Безусловно, две (иногда и больше) смены письма за короткое время не были удобны для уже грамотных носителей языков. Любопытен такой факт: Муса Джалиль писал свою "Моабитскую тетрадь" частично арабским, частично латинским письмом [Мусаев, 1993, с 71]; введенную накануне войны кириллицу он, видимо, до конца освоить не успел Однако при недолгом существовании латиницы она еще не могла окончательно закрепиться в традиции, хотя
90
грамотных на ней было много больше, чем на арабице, поэтому переход на кириллицу прошел относительно легко. И, безусловно, не только западные социолингвисты, но и носители языков народов СССР восприняли этот переход если и не как приятное, но как естественное событие.
Смена алфавитов имела и еще одно значение: алфавитов на кириллице стало меньше, чем было на латинице. По подсчетам М. И. Исаева, в 1932-1940 гг. потеряли письменность Il малых народов: белуджи, вепсы, ижорцы, ительмены, саамы, таты-мусульмане, удэгейцы, шорцы, шутнанцьі, цахуры (Базиев, Исаев, 1973, с. 12IJ. По-видимому, в этом списке имеются в виду народы, для которых Кириллида вообще не разрабатывалась (хотя, например, на удэгейском языке успели издать учебник арифметики на кириллице). Этот список, вероятно, должен быть дополнен. Например, в Дагестане в 1936 г. к 11 письменным языкам добавили двенадцатый — ахвахский с письменностью на латинице, но с 1938 г. этот язык исключили из числа литературных !Bennigsen, Lcmercier-Quclquejay, 1985, с. 34). В 1930-е гт. существовала особая письменность для карел, но после ликвидации в 1940 г. карельской автономии в Катининской (ныне Тверской) области эта письменность исчезла (в собственно Карелии писали по-фински). Уменьшение числа алфавитов происходило и в результате уменьшения числа официально признанных народов, как это было с упомянутыми выше д и горцами. Но даже и там, где кириллические алфавиты были разработаны, зачастую письменность реально переставала функционировать, так случилось с рядом языков народов Севера. Важным рубежом явилась война, в ходе которой языковое строительство было свернуто и для многих народов потом не восстанавливалось.
Русификация проявилась нс только в письменностях, но и в установлении норм литературных языков. В 30-е гг., как вспоминал впоследствии Г. Д. Санжеев, при написании учебных ірамма-тик для языков народов СССР распространился метод, получивший название "шап прографи и" брати учебную грамматику русского языка профессора А. Б. Шапиро, заменяли наименование языка, примеры и вносили минимальные коррективы вроде исключения категории рода там, где ее нет. Всерьез господствовали представления о том, что язык тем совершеннее, чем его грамматика более похожа на русскую, поэтому старались развить прилагательные там, где они не составляют особую часть речи, изменить порядок слов в соответствии с русским и т.д.
91
В начале данного периода, о 1935 г. при Марийском обкоме ВКП(б) даже создали особую комиссию "по разработке вопроса о марийских падежах" !Яковлев, Чхаидзе, 1936, с. 3], куда вошли местные языковеды и представители центра — Н. Ф. Яковлев и последователь Н. Я. Марра М. П. Чхаидзе. В марийском языке имеется падежная система, отличная от русской. Но члены комиссии заявляли: "Марийский язык уже издавна и в особенности сейчас, в условиях социалистического строительства, ставший литературным языком, развивается не изолированно, а в теснейшей связи с другими языками братских национальностей СССР и в особенно близкой связи с русским языком. Поэтому в настоящее время критерием разграничения падежей от послелогов в марийском языке должно считать и то формирующее падежи влияние, которое исходит от системы русских падежей" !Яковлев, Чхаидзе, 1936, с. 10]. "Дательный надеж в марийском представляет собой сравнительно недавнее вторичное образование. Однако дательный падеж должен быть включен в основные падежи, исходя из перспектив всего дальнейшего развития литературного языка и его связей с русским языком" [Яковлев, Чхаидзе, 1936, с. 12|. Хотя русскому творительному падежу в марийском соответствует послелог тон/дон, "однако, исходя из перспектив развития марийского языка и его связи с русским, мы предлагаем форму с суффиксом тон/дон в значении творительного — считать пятым основным марийским падежом —¦ творительным" [Яковлев, Чхаидзе, 1936, с. 13]. Читать такое у одного из основоположников структурной фонологии Н. Ф. Яковлева не очень приятно.
