Работы по поэтике: Переводы - Якобсон Р.
Скачать (прямая ссылка):
Обдумывая и отделывая произведения в этом жестком и одновременно гибком жанре, великие мастера сонета прошлого, Бодлер и Хопкинс, естественно, мыслили не так примитивно, как наши литературоведы. Не заботясь о том, что структурные приемы и термины могут показаться кому-нибудь преждевременными или недолговечными, Хопкинс в двадцать лет смело брался за самые запутанные проблемы; например, он исследовал структуру стиха или принцип параллелизма как основу структурных свойств словесного искусства. В ((Платоновском диалоге» этого гениального студента один из собеседников задает вопрос: «Что же такое структурное единство?» — и слышит в ответ, что «примером его служит сонет». Хопкинс предлагает изучать систему параллелизмов, на которых строится стихотворение, и их иерархию.
Поскольку строфы сонета имеют неравное количество стихов, седь* мой и восьмой его стихи, то есть середина стихотворения, зачастую противопоставляются с помощью целой системы соответствий и контрастов шести начальным и шести финальным стихам. Говоря словами Хопкннса, эта симметричная трихотомия, отличная от деления на строфы, может быть названа контрапунктом, необходимым любому стихотворению. Наш литературовед не желает и слышать о тесной связи между этим делением на три части и семантикой сонета, хотя анализ «Кошек» показывает, что связь эта существует. Чтобы доказать необходимость расчленения второго четверостишия и выделения начального «шестистишия», достаточно одного примера. Напомним, что в сонете пять раз встречается союз «и», причем все пять случаев приходятся на первое шестистишие, а четыре из пяти — на начало второго полустишия. Во всех стихах первого шестистишия цезура разделяет сочиненные части, между тем как во всех следующих стихах она отделяет одну от другой части, связанные отношением подчинения, причем в центральном дистихе эти отношения связывают второй и третий актант таким образом, что существительное, бывшее в седьмом стихе дополнением, в восьмом становится подлежащим. Это различие в синтаксическом строении трех частей сонета вносит разнообра-
88 зие в просодические модуляций стихотворения и способствует выявлению семантического триптиха. Странная позиция литературоведа, убежденного, что писатель «не властен» над игрой интонаций, разумеется, не выдерживает критики; она просто лишний раз свидетельствует о равнодушии нашего оппонента к богатому опыту, накопленному лингвистами.
Как правило, в стихотворениях с нечетным числом строф, таких, как последний «Сплин» из «Цветов зла», особое положение занимает центральная строфа; в самом деле, в «Сплине» пять четверостиший, и третье отличается своим «построением», как говорит Бодлер, от двух других нечетных четверостишии, первого и последнего. Один из целого ряда формальных признаков, тесно связанных с семантическим рисунком стихотворения и существенно отличающих его нечетные четверостишия от четных, - обилие эпитетов, особенно во внешних, первой и пятой строфах. Поэт следует здесь собственной записи: «Грамматика учит нас, что существительное должно определяться прилагательным». К разряду определяющих слов принадлежат не только качественные и относительные прилагательные, но н прилагательные адвербиальные и отглагольные. Один из критиков обвинШі меня в том, что я собрал их в один разряд «во имя искомой симметрии», однако не думает же этот критик, что Сэпир, Теньер, Дюбуа и другие лингвисты, описывая этот класс определяющих слов и указывая его состав, пеклись в первую очередь о том, чтобы у меня «сошлись концы с концами» в анализе «Сплина». Мне ничего не пришлось добавлять к вполне обоснованной классификации этих ученых. Критика, кажется, особенно шокировало включение в список отглагольных прилагательных причастия - la pluie ^talant ses immenses trainees 'дождь, проливаясь широкими струями', — между тем, как отмечает Теньер в прекрасном структурном исследовании французского синтаксиса, этот эквивалент относительного придаточного предложения не что иное, как одна из начальных стадий превращения глагола в прилагательное. Уверенность же критика в том, что исключение этого причастия из числа прилагательных разрушило бы мнимую симметрию, в любом случае безосновательна, поскольку каждая из четных строф содержит минимум определяющих слов (три), каждая из внешних строф — максимум (шесть), а центральная строфа занимает среднюю позицию (пять или четыре). Сходство внешних строф усиливается благодаря употреблению одинаковых прилагательных; I и V—длинные (longs), черный (лоіг).
Так же глубоко заблуждается упомянутый критик, когда оспаривает мои наблюдения над двумя внутренними стихами центрального четверостишия, которые во многих отношениях параллельны. В этих срединных стихах развертываются две метафоры, в которых, по удачному выражению А. А. Ричардса, транспортное средство (vehicule) влияет на груз (teneiir). Ритмическое движение обоих стихов абсолютно идентично: в обоих случаях первое полустишие анапестично, а второе ямбично, и все полустишия начинаются парокситонами (vaste 'просторная1; imite 'подражает*; peuple 'народ'; infames 'подлые'),В каждом стихе два существительных: определяемое и определяющее. Остальные флективные слова представлены тремя прилагательными и глаголом, тогда как в других стихах, как центростремительных, так и центробежных, имеется множество переходных случаев, при которых, по определению Теньера, «один разряд слов переходит в другой» (глаголы в существительные или
