Научная литература
booksshare.net -> Добавить материал -> Литературоведение -> Якобсон Р. -> "Работы по поэтике: Переводы" -> 52

Работы по поэтике: Переводы - Якобсон Р.

Якобсон Р. Работы по поэтике: Переводы — М.: Прогресс, 1987. — 464 c.
Скачать (прямая ссылка): rabotipopoetike1987.pdf
Предыдущая << 1 .. 46 47 48 49 50 51 < 52 > 53 54 55 56 57 58 .. 241 >> Следующая


Этот последний утверждает, что раэбор «Цветов зла», вьшоленный его методом, «наверняка стал бы шагом вперед». В таком случае рассмотрим несколько образцов «анализа» сонета, основанного на опросе информаторов. Для начала вспомним, что, как прекрасно сказал Бенве-нист, «зрелая пора» играет роль посредника между «пылкими любовниками» и «суровыми учеными»: именно в зрелую пору они воссоединяются, «в равной мере» отождествляя себя с кошками. Ибо остаться даже в «зрелую пору» «пылким любовником» значит пребывать вне обыденной жизни, уподобившись «суровым ученым», преданным своей профессии; начало сонета — жизнь вне мира (но не под землей), которая через посредство кошек развивается от зябкого затворничества к великому оди* ночесгву, в котором и наука, и сладострастие — бесконечный сон.

Суровая отповедь любителя анкет гласит, что «ученый, лишенный учености, ученый, у которого недостает мудрости, лжеученый — это влюбленный ученый... Мы (!) сознаем ничтожность ''зябких" и "домоседов" — мы (!) разочарованы и не знаем, что нам(!) делать — смеяться или сердиться... "Зябкий'1 означает что-то жалкое, стародевичье... Ученые, поставленные рядом с любовниками и сравниваемые с ними, рискуют утратить свое достоинство: их суровый вид больше не производит на нас (!) впечатления, ибо мы (!) видим в них зябких домоседов».

Интервьюер доходит даже до того, что обнаруживает «уничижительные или снисходительные коннотации» в подлежащем «любовники» в начале сонета. Ему удается разглядеть «нечто пародийное» в «гордости дома», а поэта он сравнивает с «лафонтеновской лисицей, подыскивающей комплименты, которые дошли бы до вороны». Упоминание Эреба в драматическом узле сонета снова наводит исследователя — или его информаторов — на сравнение Бодлера с «Лафонтеном» называющим садовника жрецом Флоры и Помоны», Споря с нашим анализом этих двух центральных стихов сонета, критик пытается .уверить нас, что «здесь нет ничего иного, кроме утверждения, что кошки тесно связаны с темнотой», и даже переводит двустишие на обыденный язык (common parlance): «Они без ума от темноты! Ну надо же! (They sure love the dark, Gee!) Пожалуй, их можно было бы назвать черными конями Дьявола, если

93 бы,..». Однако Теофиль Готье, также участвующий в опросе, советовал нам остерегаться «практических дневных умов, равнодушных к тайнам Эреба». Готье заранее осудил плоские комиксы, к которым нынешние анкеты сводят сонет, назвав их «пошлыми буржуазными картинками», неприменимыми к Бодлеру, который «никогда не был зауряден»*

Согласно программе обследования, «элементами поэтической структуры считаются все участки текста, которые на сегодняшний день обратили на себя внимание архечитателя (superreader)». Так вот, приходится признать, что «средние читатели», попавшиеся нашему исследователю, оказались читателями посредственными.

«Какой глупец, — спрашивает Бодлер, — способен так легкомысленно отзываться о Сонете и не видеть его пифагорейской красоты? Чем строже форма, тем явственнее проступает идея... Сонет подобен прекрасно обработанному металлу или камню. Замечали ли вы, что кусок неба, увиденный сквозь отдушину... дает гораздо лучшее представление о бесконечности, чем панорама, открывающаяся с вершины горы? Что же касается длинных стихотворений... всякое стихотворное произведение, превосходящее по размеру то, которому человек способен внимать, не отвлекаясь, стихотворением не является». Бодлер замечает, что «сонет тоже нуждается в плане и что конструкция, своего рода остов — самая надежная гарантия таинственной жизни творений духа»*

В статье о «Кошках» мы писали, что мотив колебания между мужским и женским началом пронизывает этот сонет. Слово обоюдного рода, обозначающее как самцов, так и самок, служит очередным источником спора между нашим интервьюером, отказывающимся видеть в «кошках» женское начало, и Теофилем Готье, который, комментируя этот сонет, писал о «любовных, нежных, тихих, женских» кошачьих ласках. Критикам, видящим в этих ((кошках» самцов и полагающим, что идея двупо-лости «побивает все рекорды по своей кощунственности», мы вынуждены напомнить наблюдение Бенвениста, касающееся оксюморона «плодовитые чресла» (reins feconds): существительное здесь подразумевает мужскую силу, а прилагательное — предназначение женщины; этому финальному оксюморону вполне соответствует словосочетание «могучие и ласковые». Отрицая двуполую природу сфинксов, выступающих в сонете в качестве второго «я» кошек, и утверждая, что «греческое чудовище с женской грудью» практически не упоминается у романтиков, критик упускает из виду, что бодперовский образ «Эдипа, терзаемого неисчислимыми Сфинксами», неразрывно соединяет сфинксов с греческим мифом, а среди «творений, исполненных глубокого сладострастия», которые восхищали поэта в творчестве «великого Энгра», была знаменитая картина, где Эдип разгадывает загадки Сфинкса, не сводя глаз с его пышной груди.

Чтобы не оставить камня на камне от «лживых вымыслов» насчет женского начала в «Кошках», тот же критик обращается к стихотворению в прозе «L*Horloge» («Часы»)*. В первом варианте, опубликованном в 1857 г,, за начальной фразой: «Китайцы определяют время по кошачьим глазам» — следовали слова: «Я тоже», — отсутствующие в варианте 1861 г. В центральной части стихотворения употреблялось то же личное местоимение, а начиналась она словами: «Что до меня, то когда я беру на руки моего доброго кота, моего мштого кота, честь своего рода и гордость
Предыдущая << 1 .. 46 47 48 49 50 51 < 52 > 53 54 55 56 57 58 .. 241 >> Следующая

Реклама

c1c0fc952cf0704ad12d6af2ad3bf47e03017fed

Есть, чем поделиться? Отправьте
материал
нам
Авторские права © 2009 BooksShare.
Все права защищены.
Rambler's Top100

c1c0fc952cf0704ad12d6af2ad3bf47e03017fed