Работы по поэтике: Переводы - Якобсон Р.
Скачать (прямая ссылка):
89 прилагательные, а прилагательные — в наречия). При этом создаются промежуточные звенья между частями речи. Проблема перехода частей речи одна в другую остается за семью печатями для нашего критика, чьи представления о лингвистике более чем туманны. Он прибегает к странному аргументу: предлагает заменить в четвертой строфе адвербальное прилагательное subitement (внезапно) наречием tout a coup (вдруг), а отглагольное прилагательное в словосочетании errants et sans patrie 'блуждающие и безродные4 сочетанием с большей степенью адъективации - errant sans patrie 'блуждающие без родины', что, по его мнению, не произведет никакого впечатления на читателя и, следовательно, докажет всю необоснованность моего замечания о том, что центральный дистих отличается от остальных строк стихотворения отсутствием переходных случаев.
Однако первое из предложенных изменений лишь усилит контраст, о котором идет речь, а второе вовсе не изменит числа переходных случаев. А кроме того, всякий читатель, знакомый с правилами французского стихосложения, не- потерпит появления лишнеш слога, уродующего александрийский стих.
Рифма, которую Хопкинс справедливо считал наглядным проявлением поэтического параллелизма, неминуемо устанавливает меаду звуком и смыслом отношения грамматической или лексической эквивалентности или контраста. В рифмующихся словах эта система отношений выступает на передний план. Вопрос о разных степенях грамматической эквивалентности между рифмующимися словами встает особенно резко при чтении стихов Бодлера. Так, в первых десяти строках сонета «Кошки» рифмуются существительные или прилагательные одного рода и числа или существительное с прилагательным того же числа, но синтаксическая функция рифмующиеся слов различна, тогда как две перекрестные рифмы в конце сонета контрастны: одна пара грамматически идентична во всех отношениях (^tincelles magiques 'магические искры* - prunelles mystiques "мистические зрачки"), а другая сближает два омонима, разные по своему морфологическому и синтаксическому статусу (sans fin 'без конца* — sable fin 'мельчайший песок'). Ср. аналогичный контраст перекрестных рифм в терцетах сонета, открывающего «Новые цветы зла» (1866): se laisser charmer 'подчиняться очарованию' — apprendre a m'aimer Заучиться любить меня' и Ies gouffres 'бездны' - ame curi&use qui souffre •любознательная душа, которая страдает'. Все рифмы другого бодлеров-ского сонета — «Непокорный» — строятся на противопоставлении мужского и женского, существительных и глагольных форм; в заключительной рифме, связующей терцеты, грамматический контраст достигает апогея: aux durables appas ьс неувядающими прелестями' - Je rie veux pas 'Я не хочу* (существительное рифмуется с неизменяемой частью речи).
Всякий поэт, и в том числе Бодлер, стремится подчеркнуть грамматическую оппозицию, соотнося контрастные категории с разными типами рифм. Хотя литературоведы неоднократно высказывали сомнения в существовании этого приема, достаточно бросить взгляд на распределение рифм в сонетах «Цветов зла», чтобы убедиться в его бесспорной реальности. Так, в «Кошках» восемь стихов с женскими рифмами оканчиваются словами во множественном числе, а шесть стихов с мужскими рифмами — словами в единственном числе. Литературовед, желающий во что бы то ни стало разгромить грамматику поэзии, полагает, что раскрыл секрет этих женских рифм: «буква «s» в конце слов делает рифму богаче
90 для глаза, поскольку увеличивает число повторяющихся элементов». Читателю внушают, что, прибавляя к немому «е» букву «s», Бодлер якобы вносит в женские рифмы пресловутое разнообразие.
Между тем для «Цветов зла» существенна не связь множественного j числа с так называемыми женскими рифмами, а подчеркивание оппозиции единственного й множественного числа с помощью обязательного чередования женских и мужских рнфм, с каким бы числом ни была связана та или иная из этих рнфм. Так, в сонете «Даме креолке», который, если верить Шанфлери, был написан почти одновременно с «Кошками» (в первом издании «Цветов зла» их разделяло всего одно стихотворение), все мужские стихи оканчиваются множественным числом, а все женские (кроме двух первых стихов последнего терцета) — единственным* Причем терцеты этого сонета, семантически противоположные катренам (Ij Au Pays parfuma que Ie soleil caresse 1B благоуханной стране, которую ласкает солнце1 — IIIiSi vous alliez, Madame9 au vrai pays de gloire cEcjth бы вы отправились, сударыня, в истинную страну славы') , — единственные, где существительное рифмуется с прилагательным (manoirs 'замки' - noire 4Herpbis), женский род — с мужским родом (retraites укромные уголки' — pontes 'поэты'), более того, pontes — единственное слово мужского рода среди женских рифм этого сонета — является одновременно единственным концевым словом, где ударной рифмующейся гласной не предшествует звук /р/ (caResse 'ласка' — empourpR?s 'багряные* — PaResse 'лень' — ignoR6s 'Неведомые* — enchanteResse "волшебница' — mani?R€s 'изысканные1 — chasseResse 'охотница' — assuRas уверенные5 — gloiRe 'слава* — LoiRe 4JIyapa' — manoiRs *эамки' — retRaites укромные уголки' — pontes 'поэты* (!) — noirs 'негры1). Семантическое противопоставление предпоследнего стиха, где идет речь о поэтах с их тысячью сонетов (Genner тШе sonnets dans Ie coeur des pontes), последнему, где говорится о «неграх» благоуханной страны, — подлинный венец этого сонета. Вспомним также стихотворение «Веселый мертвец», где все женские рифмы представлены словами единственного числа, а все мужские — словами множественного числа, за исключением одного-единств енного оксюморонного стиха, перекликающегося с заглавным оксюмороном (III1 О vers!., sans yeux, jVoyez venir k vous un mort Hbre etjoyeux 'О черви!,, без глаз/К вам движется свободный и веселый мертвец') . Кроме того, концевое прилагательное противостоит мрачной лексике всех остальных рифм стихотворения.
