Литературные языки в контексте культуры славян - Венедиктов Г. К.
ISBN 978-5-7576-0220-2
Скачать (прямая ссылка):
224
Ф. Б. Людоговский
ли церковнославянский язык особым языком или же он представляет собой богослужебный стиль (= регистр в терминологии В. М. Живова) русского литературного языка. Причем интересна как раз не «объективная» картина (известно, что проблема «один язык — два языка», «язык — диалект» до сих пор не имеет универсального и общепринятого решения), а то, как указанный вопрос решается в языковом сознании носителей русского языка (естественно — в первую очередь православных носителей). И именно здесь, собственно говоря, и заключается суть проблемы, здесь пролегает водораздел между сторонниками и противниками русского богослужения: для тех, кто мыслит церковнославянский и русский языки как единое целое, перевод богослужебных текстов на русский язык представляется недопустимым огрублением: в самом деле, литургический стиль русского литературного языка заменяется иным — неизбежно более низким — стилем. Те же православные носители русского языка, которые воспринимают церковнославянский как язык неродной, мертвый, вполне логично ратуют за богослужение на родном, понятном, живом языке — как это имеет место во многих православных церквях (например, в Румынской православной церкви, в Финляндской и Японской автономных церквях, в Православной церкви в Америке и др.) и в отдельных епархиях и приходах различных церквей (в Европе и Америке)8.
Оба варианта восприятия церковнославянского языка реально присутствуют в языковой ситуации современной России. Осмелимся предположить (на основании имеющихся фрагментарных данных, при отсутствии специальных исследований), что преобладающим среди клириков и мирян РПЦ является восприятие церковнославянского языка как функциональной разновидности русского9. Такому
8 Впрочем, «разведение в стороны» русского и церковнославянского языков может иметь и прямо противоположное следствие: церковнославянский язык воспринимается как (онтологически) сакральный, а потому не подлежащий никакому изменению. Доведенная до логического конца подобная точка зрения обнаруживает свой очевидно нехристианский характер (см. об этом, в частности [Реморов 2007: 27-28]).
9 «Подтверждением этой неотделимости (церковнославянского языка от русского литературного. — Ф. Л.) может служить и тот факт, что вне российской языковой ситуации, в сопоставлении с другими языками богослу-
Церковнославянский и национальные литературные языки...
225
восприятию способствует существенная общность лексики русского и церковнославянского языков (в отличие, скажем, от украинского и белорусского), хорошая сохранность в обоих идиомах именного склонения (в отличие от болгарского и македонского), усвоение в значительном объеме современным церковнославянским языком русской орфоэпии.
Однако, как отмечал доцент Новосибирского университета диакон Иоанн Реморов в своем докладе на XVII Ежегодной богословской конференции Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, признание церковнославянского языка функциональным стилем русского литературного языка влечет за собой естественный вывод о допустимости и даже необходимости редактирования, изменения церковнославянских текстов с целью сохранения их связи с современным русским языком, т. е. о возможности их русификации [ Реморов 2007: 31]. Представители консерваторов и священноначалия в целом декларируют согласие с подобными идеями10; между тем за последние два десятилетия на официальном уровне не
жения, церковнославянский нередко называют «русским». К примеру, на миссионерской секции Ежегодной богословской конференции Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета (2006 г.) два докладчика независимо друг от друга говорили о православных многоязычных приходах в странах Западной Европы, где служба совершается по-румынски, по-итальянски (в другом случае по-сербски) или «по-русски» (т. е. по-церковнославянски) в зависимости от пришедших прихожан» [Реморов 2007: 24]. От себя добавим: нам не раз приходилось слышать, что на пасхальной службе тропарь пели по-гречески, по-латыни и по-русски, что та или иная служба или акафист переведены с греческого (или английского) на русский и т. п., хотя в обоих случаях речь шла, разумеется, о церковнославянском языке.
10 Более того: Архиерейский собор 1994 г. постановил «продолжить редактирование богослужебных текстов, начатое в нашей Церкви в начале текущего столетия» (Архиерейский Собор Русской Православной Церкви. 29 ноября - 2 декабря 1994 г. Москва. Документы, доклады. М., 1995. С. 177. Цит. по: [Балашов 2001: 10]). Однако это постановление не имело практических последствий.
226
Ф. Б. Людоговский
было предпринято никаких сколько-нибудь значимых шагов в данном направлении11.
Вместе с тем, русский язык ограниченно все же присутствует в богослужении. Так, во многих храмах (в том числе в Даниловом монастыре — в официальной резиденции Патриарха Московского и всея Руси) пасхальное Евангелие читают, наряду с греческим, церковнославянским, латинским, английским и другими языками, и на русском языке12. Практически повсеместно по-русски читается житие преподобной Марии Египетской13 (на пятой седмице Великого поста) и Деяния апостолов (перед ночной пасхальной службой)14. В 2007 г. председатель Миссионерского отдела РПЦ
