Литературные языки в контексте культуры славян - Венедиктов Г. К.
ISBN 978-5-7576-0220-2
Скачать (прямая ссылка):
В словацком языке изменения в лексике словацкого литературного языка протекали наиболее интенсивно в тридцатые-сороковые годы XX века в связи с явлением словацкого языкового пуризма. В статье мы рассмотрим лексические изменения в публицистическом стиле литературного языка, поскольку в данном стиле лексические предписания словацкого языкового пуризма реализовывались наиболее последовательно. Материал для исследования мы брали из журнала «Slovenska гее» («Словацкий язык»), созданного в 1932 г. и ставшего главным рупором словацкого языкового пуризма, а также из других периодических изданий тех лет. Мы постараемся показать механизм и основные закономерности протекавших в литературном языке замен.
Как отмечают многие исследователи, в частности, Я. Босак [Босак 1983: 120], словацкий языковой пуризм стал реакцией на политику сближения чешского и словацкого языков, активно претворявшуюся в жизнь в двадцатые годы XX века. В 1917 г. словаки обретают государственность в рамках самостоятельной Чехословацкой республики. Словацкий язык становится официальным государственным и административным языком, наряду с чешским. Несмотря на это, считалось, что он не мог полностью удовлетворять требованиям нового общества в связи с недостаточной разработанностью соответствующей терминологии, а поскольку документы и пресса в республике выходили на двух языках, первоначально, в двадцатые годы, усиливается тенденция к сближению литературных
К вопросу о вытеснении богемизмов, германизмов и унгаризмов...
209
языков. Подобная языковая политика проводилась преимущественно чешскими лингвистами, и в области фонетики и грамматики их предписания в значительной степени реализовывались, в то время как в области лексики языковая политика наталкивалась на сопротивление [Босак 1983: 119]. Как мы уже говорили, в 1932 г. начинает выходить журнал «Slovenska гее», на страницах которого лингвисты активно дают рекомендации по очищению словацкого литературного языка от несловацких, с их точки зрения, элементов. Как правило, предписания были очень строгими и четкими по принципу «правильно/неправильно». При этом сколько-нибудь подробная мотивация выбора нового слова лингвистами, как правило, не приводилась. На эту особенность словацкого языкового пуризма указывает, например, Я. Качала [Kaeala 1978: 297]. На практике эти рекомендации реализовывались по-разному. В наибольшей степени они находили отражение в печатных изданиях, которые издавала Матица словацкая — отсюда понятие «матичный узус» (см., например, [Ruzieka 1969: 69]). В несколько меньшей степени они находили отражение в произведениях художественной литературы.
Политика языкового пуризма изначально была направлена на вытеснение из словацкого литературного языка излишних, с точки зрения лингвистов, заимствований из чешского языка. Однако вместе с богемизмами в поле внимания лингвистов попадали также заимствования из других языков, с которыми словацкий язык издревле контактировал, а именно заимствования из немецкого и венгерского языков.
Таким образом, в словацком литературном языке начала тридцатых годов XX века существовало три основных разновидности вытесняемых лексем.
А) Богемизмы. Бытование богемизмов в словацком литературном языке уходит корнями в глубокую историю и связано с тесными контактами между носителями словацкого и чешского языков. Чешский литературный язык, как пишет Ю. Долник, всегда ощущался словаками как потенциальный литературный язык и всегда мог служить источником новых лексем [Dolnik 2007: 110]. Л. Н. Смирнов отмечает, что «Штур при кодификации литературного языка считал возможным и даже полезным заимствовать чешские слова, которые отсуствовали в словацком языке» [Смирнов 1993: 227].
210
Д. Ю. Анисимова
B) Германизмы. Они проникали в словацкий литературный язык в австро-венгерский период истории словацкого этноса. Помимо того, что носителей словацкого и немецкого языков объединяла общая государственность в рамках единой Австро-Венгрии (хотя формально Словакия входила в венгерскую часть монархии), на территории Словакии издавна жили многочисленные немецкие колонисты. Из их речи германизмы проникали в словацкие диалекты, а из диалектов — уже непосредственно в литературный язык.
C) Унгаризмы. Еще в австро-венгерский период между словацким и венгерским языками шло функциональное разделение по степени престижности: словацкий язык считался «простонародным», а венгерский язык — «культурным» и престижным, поскольку национальное самоуправление у словаков отсутствовало [Dorul'a 1977: 61] Поэтому большая часть унгаризмов, проникнувших в словацкий литературный язык, относилась к административно-бюрократической и военной сферам [Ruzieka 1970: 12]. После распада Австро-Венгрии, когда словаки получили независимость от венгров, основная часть заимствований из венгерского языка отошла в область архаизмов: ispan 'жупан' (глава жупы — минимальной административно-территориальной единицы в старой Венгрии), ban 'наместник, воевода' (глава банства или провинции — более крупной административно-территориальной единицы в старой Венгрии) и т. п.
