Введение в языкознание для востоковедных вузов - Поливанов Е.Д.
Скачать (прямая ссылка):
2 Наличие этой категории упустил из виду Edwards в своем Etude plione-tique de la langue japonaise, что и является одним из двух основных пробелов этой работы [у Edwards'a k'a, например, трактуется и транскрибируется как kja и т. д.].
- 170 -
русскими японологами1 практической транскрипции (изложенной в "Трудах Яп. Отд. Общ. Востоковедения" № 1, 1917), я счел необходимым совершенно изгнать те приемы, которые представляли слепое подражение западно-европейской транскрипции (вроде "шо или то - Ромадзи руо", "шо =Ромадзи sho" и т. д.), и передавать японские слоги с "мягкими" согласными так, как пишутся по-русски русские слоги с соответствующим (или ближайшим к японскому) "мягким", т.-е. палатализованным согласным. Получились следующие соответствия (между написаниями в Ромадзи и в русской транскрипции): Uya куи Jcyo = кя кю кё, дуа дуй дуо = гя гю гё, ski sJia sJiu sho = си ся сю сё, chi cha chu сіго = ти тя тю тё, ji ja ju jo = дзи дзя дзю дзё, пуа пуи пуо = ня ню не, Jtya Jiyu 1гуо = хя хю хё, руаруируо = пя пю пё, Ъуа Ъуи Ьуо = бя бю бё, туа туи туо = мя мю мё, гуа гуи ryo-рярюрё. [В качестве же дублетного приема, поскольку употребление буквы ё (и особенно ё Ё Ё) встретит типографские затруднения, допустимо вместо кё гё сё и т. д. писать кьо гьо сьо ит. д. - в виду принципиального тожества звуковых ассоциаций (в русском графическом мышлении) между комплексами "буква парного согласного (напр. п, с, т) + ?"и "буква парного согласного-+-^"]. Особых замечаний требуют, впрочем, написания ти тя тю тё, так как русская транскрипционная практика (до моей транскрипции) употребляла здесь буквы ц или ч (ци или чи, ця и т. д. вплоть до цио чио вм. моего тё). Тем не менее можно доказать, что выбор ти тя тю тё (для яп. сі са с'и со = Ромадзи chi cha chu cho) является здесь единственно возможным, как продиктованный объективными Фонетическими данными (соотношением между русской и японской системами согласных).
В русской языковой системе t' оказывается без сомнения ближайшим соответствием к японскому звуку (с), имея с ним ту
1 За исключением (вполне, разумеется, естественным) двух авторов прежних транскрипционных систем - проФ. Позднеева и Спальвина. Отмечу, впрочем, теоретическое признание "транскрипции Японского Отдела" профессором Позднеевым - в 1916 и 1917 гг.
- 171 -
общую черту, которая является наиболее существенной принципиальной характеристикой их обоих: как русское t/ (= ть, или в t'i = ти t'a = шя и т. д.), так и японское с принадлежат к парным мягким Фонемам [в группе глухих переднеязычных затворных]. Объективное (Физическое) сходство - между рус. t/ и яп. с - продолжаю усматривать далее и в присущем обоим этим звукам аффрикатном характере, - ибо рус. t/, именно с объективной точки зрения, также содержит, вслед за смычным, известный спирантный элемент, т.-е. может быть представлено как t^' [тогда как яп. с = t^s]. Правда, в японском (в Токиоском и в большинстве говоров) звуке спирантный элемент этот более значителен; и для русского t/ вполне точным эквивалентом будет лишь соответствующий Тосаский звук [в Тоса ^r = t/i т.-е. вполне равно русскому ти]; токиоское же (или представленное большинством говоров) с будет точно соответствовать польскому или белорусскому звуку (o). Но поскольку разницу между Тосаским и токиоским корреспондентами (t/ j| с) свободно игнорирует русский (не тренированный) слух, постольку п против графического отожествления токиоского с с русским t' не возникает никаких возражений с точки зрения требований, предъявляемых к практической транскрипции [где задачей, ведь, является не объективная характеристика звука, а именно выявление ближайше соответствующих друг другу различений в двух соизмеряемых системах звукопредставлений - в данном случае японской и русской]. Наконец можно и эмпирически- путем Фонетического эксперимента - убедиться, что в русском языковом мышлении восприятие японского с ассоциируется именно с звукопредставлением t/. Я лично помню, напр., что приступая к практическому изучению японского языка и будучи в то время совершенно свободен от влияния какой-либо транскрипции, я без всяких колебаний отожествлял яп. ^r с русским ти и не подозревал о наличии какой-либо разницы между обоими слогами. Разумеется, этот транскрипционный выбор ("ти" для яп. сі) можно защищать лишь с точки зрения подлинно-русского
- 172 -
языкового мышления: для немца, говорящего по-русски и произносящего ти с "твердым" t (-ti вм. t/i), пропадает основной мотив выбора написания ти (вм. ци или чи). Равным образом у латыша, обнаруживающего в русской своей речи влияние Фонетики родного языка (латышского), вместо t' (палатализованного переднеязычного) можно рассчитывать услышать h (палатальное, т.-е. среднеязычное); а этот звук японцем может быть оценен и как к' (т.-е. палатализованный заднеязычный): следовательно в соответствии русскому написанию ти будет воспринято (k'i), в соответствии русскому написанию тя - к'а и т. д. Но понятно, что в выработке русской транскрипции я должен был считаться с обще-русской нормой, а не со случаями индивидуального смешения звуковых систем. С другой стороны, надо оговорить, что если бы в языке, для которого создается практическая транскрипция, существовали бы различения в роде ti - t'i и т. п. (как в китайском: ср. t*isen ^ п ctA8en или в Нагасакском говоре д. Мие, где различаются tea: и са:), то решение должно было бы быть иное.
