А.А. Шахматов: Пособие для учащиеся - Макаров В.И.
Скачать (прямая ссылка):
Н. И. Стороженко, человек тонкой натуры, слагает перед студентами величественные гимны бессмертному Шекспиру, благородству человеческой души. В нем самом прекрасно воплотились понятия о вере в лучшие стороны человека, об уважении к чужой личности. «Miserja. miserja» (ничтожно, незначительно),— любит повторять профессор, когда речь заходит ? предосудительном поступке. Но к
38
вероломству, коварству он неизменно относится с какой-то физической брезгливостью.
От лекций профессора Ф. Ф. Фортунатова на большинство студентов веет скукой, его рассказ — это множество предлинных периодов, в которых предложение нередко растягивается на целую страницу, то прерываясь огромной вводной фразой, то обрастая сложной системой придаточных предложений. Но самое трудное — это дебри бесчисленного множества индоевропейских звуков, звуковых соответствий, которые куда сложнее математики. К тому же непонятно, почему он назначает лекции обычно так поздно, когда уже почти весь университет замирает. Рассказывают, что в Кракове один из профессоров читал свои лекции в 6 часов утра и притом не в здании университета, а за две версты от города на вершине кургана. Когда же его спрашивали о причинах такого необычного расписания, профессор отвечал: *Мне нужны только избранные слушатели, те, которые для философии готовы пожертвовать утренним сном».
На лекциях Фортунатова, абсолютно лишенных даже незначительного элемента нарочитой развлекательности, представляющих сравнительное языковедение как науку, в те времена претендующую на установление абсолютно полной картины непротиворечивых фонетических закономерностей индоевропейского языка, проверяется истинная научная увлеченность студентов. Для Фортунатова нет никакой беды в том, если в аудитории не наберется и десятка слушателей: у истинной науки нет ничего общего с раз-влекательством, а ученый — не зритель. И то, что в почти пустой аудитории сидят и благоговейно ловят каждое его слово студенты Шахма"тов, Поржезинский, Александровский, приносит ему полное удовлетворение.
Уже в начальный период изучения древних памятников письменности А. Шахматов убедился в необходимости тщательного разграничения фактов, обусловленных графической традицией, и тех, которые являются отражением определенных звуковых особенностей языка этого периода. Еще академик И. И. Срезневский подчеркивал, что, решая подобную задачу, нельзя обойтись без широкого привлечения свидетельств современных говоров. Диалекты лишь неспециалисту кажутся хаотичным искажением норм общенародного языка. В действительности же все в них закономерно, научно объяснимо, так как представляет собою, как
ЗЭ
правило, сохраненне'такнх языковых явлений, которые в прошлом были достоянием общенародною языка, или возникли под влиянием аналогии, или же появились под воздействием на эти говоры соседних говоров. У А. Шахматова вырисовывается чрезвычайно привлекательная идея иреемственно'сти древнейшего и современного диалектного многообразия русского языка. Вот если бы раскрыть эту преемственность во всех ее деталях, показав развитие русских диалектов! Конечно, для этого слишком мало одной человеческой жизни... Начать следует, пожалуй, с выяснения истоков — описания древнейших говоров по письменным памятникам. С этой целью, спустя всего месяц после прихода в университет в качестве студента, А. Шахматов приступает к исследованию новгородских грамот XIII — XJV столетий в Архиве .Министерства иностранных дел. Ему удается обнаружить немало случаев написания буквы о на месте ожидаемой е. в позиции после исконно мягких шипящих [ч], IaI1 а также в древности мягкого свистящего IuI перед твердыми согласными: чорныхъ, рубежомъ, новгороцовъ и др. Видимо, как представляется это Шахматову, буква о передает здесь новый для этой позиции звук Ы, заменивший собою исконный, то есть существовавший с незапамятных времен, звук [е]. Позже процесс замены звука (е) звуком lol несколько сузится в русском языке и охватит лишь слова, в которых [е] находится, во-первых, только под ударением и, во-вторых, теперь уже после любой мягкой согласной. Мы употребляем сейчас бесчисленное множество таких слов; несём птз несемъ). берет (из беретъ), вершок (из вершькъ —»-вершек), бі'р'Ьа (из береза) и под. Конечно, наблюдательный читатель сразу же возразит, что в современном языке есть немало слов, для которых не характерен этот переход: лес, снег, неделя, сосед и пр. Что это — исключение3 Нет, это подтверждение правила. Дело в том, что звук [е] в этих словах не исконен и в период перехода IcI в [о] он звучал иначе, напоминая дифтонг иё, а не звук [е] (обозначался он специально буквой гь, которая называлась ,ять»). По этой причине он н не разделил судьбы совершенно не похожего в то время на него звука [е].
Но как же узнать, где был в прошлом гь и где его не было. Лингвистам удилось установить любопытное соответствие:
40
совр. укр. f(J«—»совр. русск1. [ej древнерусск. [б]
Используя эту схему к зноя два ее элемента, можно без труда отыскать неизвестный третий. Так, если, например, известно, что в древнерусских словах MTjCTO, шъсть, бьлыи был гь, а в современном русском ему соответствует е, ТО в украинском должно ожидать на их месте і {ср.: місто, шість, білий), и наоборот. Найдя в словаре украинского языка ряд слов с і, соответствующим русскому іе],— сусід, неділя, хліб, сніг, ліс и др.— получим все основания предполагать наличие в них для древнерусского периода дифтонга ш, а значит, и написания буквы it>.
