Работы по поэтике: Переводы - Якобсон Р.
Скачать (прямая ссылка):
В песне Кирши двадцать одна строка, три из них не имеют примыкающей парной, Из этих трех строк 1-я открывает и 21-я завершает песню, 12-я же начинает второй абзац, который заметно отличается от первого как по теме, так и по грамматической структуре. По сути дела, несущие в песне основную нагрузку строки 1 и 12, будучи отличными от других* не выходят, тем не менее, из параллелистического канона текста в целом: стих, открывающий первый абзац, не связывается там ни с одной другой строкой, но с ними сообразовано почти идентичное начало следующего абзаца.
Более того, в этих двух строках обнаруживается внутренний грамматический параллелизм их полустиший - прием, используемый также и в промежуточных строках, го есть во всех строках первого абзаца. Повторяемое здесь риторическое восклицание схоже с выделенной Штемнице M (§§ 12, І4) доминирующей разновидностью моностихов, состоящих из существительного в именительном падеже и его приложения. Чаще всего такие существительные оказываются «именами собственными, личными или мифологическими» и гдре гореванъице приближается к категории последних 4,
Синтаксическая независимость строк 1 и 2 фокусирует внимание на внутренней структуре стиха и главным образом на параллелизме его полустиший. Обращение к Горю, которому предназначено стать в песне главным действующим лицом, начинает ее первую строку, и внутренний параллелизм подкрепляется повтором горе горе и этимологической фигурой (парегменон), связывающей приложение гореванъице с его стержневым словом горе45. Тавтологические вариации с этим существительным присущи русской эмоционально-экспрессивной речи: горе горькое, горе горючее, горе-горюшко и т.д.; «Повесть» :29б Говорит серо горе горйнское. Отыменный от горе глагол горе&ать образовал в свою очередь производное существительное гореванье, которое используется здесь в своей уменьшительной форме гореванъице и противопоставляет потенциальному имени деятеля (nomen agentis) как бы более мягкое и даже ласкательное имя действия (nomen actioilis). Таким образом, налет того
і 08 оксюморона, о котором свидетельствуют последующие стихи, привносится уже с самого начала. Каждому, кто знаком с поэзией Сергея Есенина, становится сразу же ясно, почему это противоречащее само себе выражение стало у него любимым («есенинским словцом»)46. Стоящее в именительном падеже горе, соединяемое в той же строке посредством этимологической фигуры с такой же номинативной формой горевйньи-це, связывается, с другой стороны, посредством полиптота с локативным б горе, занимающим во второй строке ту же метрическую позицию, что и исходное горе в первой. Горе, которое предстает как неодолимая сила зла в финале песни, заметно приумаляется в ее начальных строках, где этот фантом сначала превращается просто в состояние (гореєіїньице) ? а затем в простое обстоятельство образа действия (б горе). Такое постепенное смягчение печальной темы используется для того, чтобы оправдать оксюморон: j в горе жить - некручинну быть.
Горе-кручйна,р с горя - с кручины часто встречаются в русском языке как спаренные синонимы; ср. аПовєстьк35& у горя у кручины, Противопоставление же антонимов есть характерный прием параллелизма: Эти «очевидные параллели» занимают в номенклатуре Кукая первое место среди его 29 разновидностей параллелизма, и он рекомендует начинающим практиковаться на них, прежде чем браться за остальное.
Антонимия связывает полустишия как в строках 2, 3, так и в б, 7 и представлена в этой паре двустиший двумя различными видами противопоставлений47. Полустишия в 2 и 3 сополагают противоречия, а антонимия полустиший в 6 и 7 строится на противоположностях: & плешато-му: кудрявому, 7 гудящему: богатому4 . Как указывает Харкинс, горе «представляет собой физическое состояние», в то время как кручйна «есть соответствующее ему состояние психологическое» (с. 202), Возможность и даже потребность выражать субъективное безразличие по отношению к безотрадной действительности нарочито провозглашается в строках 2 и 3 как единство противоречий в резком противопоставлен нии по отношению к выдвигаемой в строках 6 и 7 несовместимости противоположностей. Вместо некручинну вполне могло бы стоять веселу или радостну (ср. «Повесть»: 194 кручйноват, скорбен, нерадостен), но для постепенного, плавного перехода от первоначальной бравады к теме неотвратимого рока требуются одиночные отрицания и литота, которая заключает и 2-ю и 3-ю строки и занимает промежуточное положение между приглушенным гореваньице (типичный mimition или meiosis в терминах латинской к греческой риторики) и отрицаниями, накапливающимися в последующих сентенциях49.
Строки 4 и, в обратном порядке, 5 обыгрывают две крайности: наличие и отсутствие денег. В первой строке этого двустишия безденежье трактуется как противоречие, а во второй как противоположность: 4денег нету и $злыми дни («нужда») (ср, две параллельные антитезы противоречий в пословице: Деньги к богатомур злыдни к убогому). Таким образом, строка 4 смыкается с предыдущими стихами, построенными на противоречиях, а строка 5 объединяется в использовании противоположностей со следующим двустишием. Постоянное чередование противоположностей, провозглашаемое в двустишии 4—5, является связующим звеном между строками 2 и 3 с их утешительным единством противоположностей и унылыми неразрешимыми противоречиями в полустишиях строк 6 и 7. Второе полустишие в 4 - перед деньгами — сродни бодрым кон-
