Работы по поэтике: Переводы - Якобсон Р.
Скачать (прямая ссылка):
102 параллелизма урало-алтайского ареала.
В своей фундаментальной монографии, посвященной параллелизму в карело-финской народной поэзии. Штейниц проследил, как возникал научный интерес к данной проблеме * Весьма примечательно, что первые упоминания о финском поэтическом параллелизме идут от сопоставлений с библейской поэзией и что первые заключения о сходстве этих двух моделей, сделанные Каянудам и Юслениусом, опубликованы намного раньше, чем работа Лаута2 , Несмотря на то, что в первой половине XIX в. наблюдался живой интерес к финскому фольклору, его словесная структура обычно не входила в круг научных интересов исследователей ни в самой Финляндии, ни на Западе, но Лонгфелло, тем не менее, удалось уловить по выполненному А. Шифнером переводу на немецкий язык «Калевалы» (1852) параллелизмы в стиле подлинника и использовать их в своей «Песне о Гайавате» (1855).
Б 60-е годы прошлого века эта существенная сторона финского поэтического языка снова стала предметом исследований. В диссертации Алквиста «Финская поэтика с лингвистической точки зрения» была намечена, схема грамматической композиции параллелистических двустишии в «Калевале»* Ни одна другая система параллелизма не была подвергнута к тому времени подобному исследованию3 1. Но только Штей-ницу, семьдесят лет спустя, впервые удалось составить подлинно научную «грамматику параллелизма», как определил он сам задачу своего исследования эпических, лирических и эаклина тельных песен знаменитого карело-финского певца Архиппы Перттунена (Указ, соч., с, XII). Эго исследование стало первым в своем роде не только в области финно-угро-ведения, но и в общей методике структурного анализа грамматического параллелизма. В монографии ІПтейница кратко охарактеризованы синтаксический и морфологический аспекты этой поэтической модели, но автор лишь бегло затрагивает их взаимосвязи и различные семантические ассоциации у параллельных строк и их компонентов. Штейниц вскрыл разнообразные грамматические отношения между параллельными стихами, однако взаимосвязь самих различающихся по структуре двустиший и их специфические функции в более широком контексте требуют специального и целостного анализа всей рассматриваемой песни как таковой, в результате чего не сведенные в пару, как бы изолированные строки могут получить иную, более тонкую интерпретацию относительно их места и роли.
Вдохновленный исследованиями Штейница21 Аустерлиц в своей обстоятельной работе по остяцкой и вогульской метрике обращает на «параллельные структуры» основное внимание, но если работа Штейни-ца (1935) ряд вопросов оставляла открытыми, то анализ обско-угрского параллелизма у Аустерлица «автоматически ограничивался», по его словам, «лишь формальными особенностями материала», и, соответственно, не предполагал «обращения к семантике или чему-либо другому, выходящему за пределы грамматики»23. Такое автоматическое сужение анализа границами лишь непосредственного контекста создает искусственную пропасть между связанными и будто бы изолированными строками, чего, по справедливому предположению рецензента24, можно было и избежать, «если бы главную роль при разборе играло распределение строк в общей структуре всего произведения в целом».
Замечания Аустерлица о следах параллелизма в венгерском фольк-
103 лоре (с. 125) и упоминания у Штейница об аналогичной модели в западно-финской и мордовской устной поэзии (§ 3) позволяют допустить наличие общей финно-угорской или даже общеуральской традиции, как это допускает Лотц в своем анализе саяно-самодийской песни2 5.
Жесткий канон параллелизма обнаруживается в устной поэзии различных тюркских народов, он, вероятно, имеет у них общее происхожде* ние, о чем убедительно свидетельствуют исчерпывающие обзоры Ковальского и Жирмунского26, Самая ранняя запись эпоса этих народов, огуз* екая яЕСнига моего деда Коркута», относится к XVI в,27 Чем древнее черты, наблюдаемые в культурной модели того или иного тюркского народа, тем более выдержанными оказываются параллелистические основания их национальной устной поэзии, в особенности эпоса. Хотя эта обязательная у тюрков матрица имеет много общего с финно-угорскими системами, различия между ними не менее разительны. Глубокий структурный анализ функции параллелизма в фольклоре различных тюркских народов является для языкознания насущной задачей.
В своем сопровождаемом многочисленными примерами сообщении, которое следует образцу классификации, принятой для карело-финского материала у Штейница, Поппе показал, что параллелизм в той же степени свойствен и устной поэзии всех монгольских народов18, хотя эта ее особенность обычно игнорировалась в исследованиях по монгольской литературе и фольклору. Таким образом, на большей части обширного урало-алтайского ареала обнаруживается устная традиция, основанная на грамматическом параллелизме. Как схождения, так и расхождения в ней должны быть выявлены посредством глубокого сравнительно-сопоставительного изучения региональных вариантов.
Ш
Единственная в индоевропейском мире живая устная традиция, в которой грамматический параллелизм используется как основной способ последовательного сопряжения стихов, есть русская народная поэзия -как песни, так и речитативы2 9, Первое указание на этот конструирующий принцип русского фольклора появилось в статье о «Калевале», опубликованной без подписи в 1342 г. в разделе «Смесь» популярного петербургского журнал а и имевшей красноречивый подзаголовок: «,..Тождество начал в стихосложении еврейском, китайском, скандинавском, финском и народном русском. — Параллелизм...»30, Финские песни «Кантепетар» объявляются в ней (с. 59) обнаруживающими близкое сходство с русскими народными песнями по ритму и композиции — «ладом и складом»: «"Склад" стиха совершенно тот же, как в старинных русских песнях,,. Никто еще, кажется, не заметил того чрезвычайно любопытного обстоятельства, что "склад" наших народных песен принадлежит к самым первобытным изобретениям человечества по части музыки слова и, с одной стороны, тесно связывается с пиитикою скандинавских скальдов и бярмских баянов*, а с другой, со стихосложением древних Евреев и нынешних Китайцев. До введения ученой музыки слова, то есть тактного метра,., основанием песнопения были, как кажется, у всех на* Т.е. финских рапсодов. - Прим, перев.
