Муза и мамона - Аникин А.В.
Скачать (прямая ссылка):
226 40-х годов рукопись была затеряна. Занятная история находки рукописи лучше всего рассказывается в работах И. Jl. Фейнберга, который вообще много сделал для изучения этого труда Пушкина
Теперь убедительно показано, что рукопись Пушкина представляет собой не просто конспект огромного свода материалов о Петре и его эпохе, изданного в конце XVIII века И. И. Голиковым, как думали долгое время, а во многих своих частях — почти готовый текст, опирающийся на различные материалы и содержащий элементы исторической концепции Пушкина. Мне кажется, в «Истории Петра» довольно четко выделяются три типа текстов: 1) вполне связные куски рассказа и анализа; 2) передача фактов с их авторской оценкой или хоть с каким-то оттенком; 3) голые факты и цифры. Скажем сразу, что социальные и экономические фрагменты, которые будут нас интересовать, относятся почти исключительно ко второму и третьему типу. Более того, многие факты такого рода Пушкин выписывал, видимо недостаточно уясняя себе их смысл и предполагая вернуться к ним позже. В этих случаях мы можем следить в какой-то мере за мыслью Пушкина, осваивающей новый и достаточно сложный материал.
Прежде всего бросается в глаза значительный объем текстов социально-экономического содержания. Это ощущается уже в «Очерке введения» к будущей книге. Очерк начинается кратким планом, где Пушкин перечисляет вопросы, которые он, очевидно, предполагал включить в анализ положения России накануне петровских реформ: «Россия извне. Россия внутри. Подати. Торговля. Военная сила. Дворянство. Народ. Законы. Просвещение. Дух времени» (VIII, 7). Как ни лаконичен этот текст, он уже говорит немало. «Подати. Торговля» по существу означает «Финансы. Экономика». Это вытекает как из характерного словоупотребления XVIII —XIX веков, так и из дальнейшего изложения у Пушкина.
Несколькими строками ниже Пушкин дает яркую и определенно критическую характеристику управления и хозяйства в допетровской Руси: «Бояре беспечные. Их дьяки алчные. Народ taillable a merci et miseri-corde *. Правосудие отдаленное, в руках дьяков. Подати многосложные и неопределенные. Беспорядок в сборе
* Облагаемый податями по прихоти н произволу.
8 *
227 оных. Пошлины и таможни внутренние: а) притеснения, Ь) воровство. Внешняя торговля: а) Архангельская младенческая, Ь) Персидская, с) Волга» (VIII, 8). Конспективно нарисована рельефная и богатая содержанием картина.
Сделав ряд выписок из голиковского текста и лаконичных замечаний для памяти (среди последних: «Народ почитал Петра антихристом»), Пушкин дает почти без комментариев обширный перечень «Подати при Петре», затем список казенных монополий и, наконец, краткую характеристику бюджета к концу царствования Петра. Это конспект, лишь обобщающий материалы Голикова, но какой «въедливый» и многообещающий конспект!
Конечно, Пушкин в своей рукописи не рассмотрел и не мог рассмотреть всех этих вопросов, хотя постоянно возвращался к ним по ходу дела. Надо иметь в виду, что экономической истории России, истории народного хозяйства и финансов совершенно не существовало в его время. Он должен был чувствовать себя изрядно беспомощным перед сырыми материалами, на которые он наталкивался у Голикова и в других источниках. Историк П. Н. Милюков не без основания ощущал себя пионером в своей капитальной монографии, вышедшей первым изданием в 1892 году: «Признавая вполне необходимость дальнейших работ в прежней области культурной истории, мы лично предпочли употребить свой труд на разработку другой области, имеющей во всяком случае не меньшее теоретическое значение и, как нам кажется, более близкое отношение к очередным запросам исторической науки. Эта наука, как мы понимаем ее современные задачи, ставит на очередь изучение материальной стороны исторического процесса, изучение истории экономической и финансовой, истории социальной, истории учреждений...» 2
Милюков писал это более чем через полвека после Пушкина, когда были уже опубликованы некоторые неизвестные ранее материалы, когда появился замечательный труд С. М. Соловьева, тщательно изучавшего реформы Петра. Ни Соловьев, ни Милюков не могли знать, что их предшественником, по крайней мере по замыслу, был Пушкин. Достаточно перелистать труд Милюкова (теперь он, разумеется, дополнен многими другими работами), чтобы представить себе, в какую темную бездну заглянул Пушкин, включая в свой план и конспект
228 социально-экономические вопросы. Прочтя же пушкинскую «Историю», мы должны изумиться, как много он сумел рассмотреть в этой бездне, располагая, так сказать, лишь слабым фонариком.
Двойственность оценки Петра — как великого преобразователя и патриота, с одной стороны, и как деспота и крепостника — с другой,— проходит через всю «Историю», хотя порой исчезает, как ручеек под землей, оставляя на поверхности лишь блеск полководца и законодателя. Создание сложного, многогранного образа Петра надо признать большой заслугой Пушкина. По существу он подходил к глубокой мысли, что эта двойственность обусловлена не только особенностями личности Петра, но и всей социально-экономической структурой России, объективной обстановкой, в которой проводились реформы. Здесь уместно привести оценки деятельности Петра I Марксом и Лениным. К. Маркс считал Петра великой исторической личностью, деятельность которой соответствовала потребностям развития Востока Европы. Но при этом «Петр Великий варварством победил русское варварство» В. И. Ленин писал, что «Петр ускорял перенимание западничества варварской Русью, не останавливаясь перед варварскими средствами борьбы против варварства» 4.
