Ветви и корни - Соловьева Инна
ISBN 5-900020-04-5
Скачать (прямая ссылка):
ветви и корпи
(Качалов, Книппер, Массалитинов сохранили свои прежние роли: Гамлет, королева, король; Офелию играли Тарасова и Крыжановская, Полония — П.А.Павлов, Первого актера - Г.М.Хмара, актера-»ко-ролеву» — В.В.Соловьева). Афиша «качаловской группы» к 1921 году включала, кажется, больше представительных спектаклей Художественного театра, чем афиша самого Московского Художественного театра в тот же год. «Дядя Ваня». «Три сестры». «Вишневый сад». «На дне». «Братья Карамазовы» (сокращенный вариант. Но ведь и Немирович-Данченко в 1917 году предлагал на обсуждение 7 вариантов новой композиции сокращаемого спектакля. — Архив НД, № 29). «На всякого мудреца довольно простоты». «Гамлет». «У врат царства». «У жизни в лапах». «Осенние скрипки». Из студийного репертуара — «Потоп» Ю.Бергера.
Повторим, ничего этого Берсенев не предвидел и тем более не планировал, скромно готовя два портативных выездных варианта двух спектаклей МХТ. Вариант «портативности», вариант странствия или переноса театра на новое место был подготовлен самими историческими обстоятельствами.
ветви и корни
Обстоятельства рекомендовали вообще иметь на всякий случай узелок: если придется уйти из дому, в нем - то, что можно унести с собой из самого необходимого.
Проблема «зарубежного Художественного театра» сплетена со всеми проблемами русского культурного зарубежья, - и с этой «проблемой узелка» тоже.
«Качаловская группа» после Праги надолго задержалась в Берлине. Город стал тогда центром эмиграции: и «большая Европа», и к границе России близко. Русских театральных предприятий здесь было много. Популярное кабаре Якова Южного называлось «Синяя птица». «Качаловцы» успели увидеть здесь спектакли просуществовавшего недолгое время «Русского Художественного передвижного театра»: так обозначила себя труппа Ольги Гзовской и Владимира Гайдарова.
В нашем чертеже подобает пометить и этот от-щеп (хотя за границу Гзовская с мужем попала не прямо из МХТ, а из Малого, куда перешла в 1917-м). Играли «Младость» и «Узор из роз», входившие в репертуар Второй студии. Играли «Саломею» (в MXT Уайльда с расчетом на Гзовскую включали в планы). Играли «Хозяйку гостиницы». Гайдаров, став партнером Гзовской-Миран-долины, копировал все интонации и жесты Станиславского-Кавалера с виртуозностью. Впечатления от «Хозяйки» для «качаловцев» были однозначны: «не то и не то», как говорится в одной пьесе Чехова. Не то.
И то, что делали они сами, «качаловцы», все острее осознавалось ими: «не то».
ветви и корпи
Мера успеха у публики (театр Гзовской большого успеха в Берлине не имел, у «качаловской группы» на всем ее маршруте успех был огромный) мало что тут решала. О других, покинувших родину с узелком, говорить трудно, но Художественный театр по своей природе, как выяснялось, - не «передвижной». «Не портативен».
Из Берлина выезжали играть в Копенгаген (спектакли с 17 января 1922), потом в Стокгольм. В марте играла в Лейпциге и Дрездене. В Копенгаген ездили еще раз, в апреле. Играли на крошечной сцене в шведском городке Гельсинборг, потом в Гетеборге. Опять в Стокгольме. В Мальме. Выезжали в Польшу и в Латвию. Имели завидное приглашение на два года в США. Но с рождественских дней 1921 года, когда на имя Качалова пришла телеграмма от Николая Подгорного, в мыслях засело другое.
Понять предложения, с которыми ехал из Москвы Подгорный, как проект воссоединения двух частей по несчастью расколовшегося Театра, никак не удавалось.
В письмах, переданных Качалову, меньше всего про то, виноваты ли в чем-либо актеры его труппы перед товарищами-москвичами, или перед ними в чем-то виноваты москвичи (письмо за подписью Берсенева, посланное общему собранию Товарищества «Московский Художественный театр» перед отъездом за границу 10 августа 1920 года, довольно четко, по доку
ветви и корни
ментам фиксировало вину москвичей, не сумевших или не пожелавших содействовать безопасному возвращению).
Кто бы в том ни был виноват, - пусть никто не виноват, - с лета 1919-го слишком много времени протекло в работе порознь. Если предположить, что в момент разлуки прошла какая-то трещина в труппе МХТ, сейчас по этой линии обратно не сойтись. Края оббились, изменился контур. Сложились две труппы с общим репертуаром. Их нельзя сливать - нельзя по сотне причин, начиная с того, что окажется слишком много людей на одни и те же роли. А как быть с вариантами спектаклей? Как эти варианты накладывать один на другой?
Впрочем, все это не обсуждается. Позиция ясна: Московский Художественный театр не считает себя обязанным думать о судьбе сложившейся за три года труппы Качалова; ждет тех из своих собственных прежних актеров, кто ему, Московскому Художественному театру, несомненно нужен.
Качалов склонился перед этой позицией. Склонился, хотя знал, что он-то думать о судьбе державшейся вокруг него труппы должен бы; как должен бы думать и о личной актерской судьбе каждого остающегося в Европе по убеждению ли, потому ли, что в отчий дом на Камергерском обратно не пускают.
