Ветви и корни - Соловьева Инна
ISBN 5-900020-04-5
Скачать (прямая ссылка):
Впрочем, в том же письме Станиславский радуется и пробам В.В.Готовцева: «Благодарственные телеграммы со съезда деревенских деятелей, огромный успех и пр.». «Другая молодежь наша играла в Чернигове -огромный успех, овации, проводы и пр.». В Чернигове спектакли Чехова и Горького играли под руководством Н.В.Петрова.
Может быть, опять вставной лист?
В истории MXT Н.В.Петров, руководитель б. Александрийского театра в ранние советские годы, мелькает коротко - хотя в достаточно существенные моменты: участник режиссерской группы и один из сценографов, придумывавших решение «Братьев Карамазовых» (1910), сотрудник Немировича-Данченко в его замыслах «Бориса Годунова» (20-е годы, не осуществлено). Но, Бог мой, сколько петелек в кружевном узоре кроны мхатовского древа можно бы соединить с выпускником адашевских курсов Петровым, с «Колей Петером», с «Кокошей». Еще один пример, позволяющий отслежи
ветви и корни
вать действие «театрообразующего» гена - от участия Н.В. в создании «Летучей мыши» и «Бродячей собаки» до сколачивания злой зимой 1919/20 г. симпатичной труппы воспитанников б. Александрийского театра, которую Петров вывезет в Кострому, сдружит с работающей там студией АД.Попова. О студии Попова предстоит рассказать особо и представить ее на нашем дереве. Но это не сейчас. Сейчас разве о том, что в публикации дневников Вахтангова идет подряд: «17 марта 1912. Говорил с К.С. о Студии. 21 марта 1912 г. Выехал в Питер. 26 марта 1912 г. Был в «Бродячей собаке». Просидел до утра с Кокошкой Петровым».
T
1 ак для чего был позван Вахтангов?
14 августа 1911 года он записал: «Станиславский мне: «...Работайте. Возьмите тех, кто верит вам. Если администрация Театра будет спрашивать, что это значит, -отвечайте: не знаю, так приказал К.С. Деньги, нужные вам, будут. Как и что - это все равно».
Администрация Театра не спрашивала, что это значит. На заседании 5 сентября 1911 года Немирович-Данченко сказал ясно: «Необходимо дать Константину Сергеевичу удобное и просторное помещение для занятий его системою и для новых исканий с труппой и молодежью». Если дело стопорилось, то не из-за помещения.
На гастролях в Петербурге в апреле 1912 года Станиславский не скрыл от интервьюера: «В начале курса, когда я читаю своим слушателям основы драматичес
oeTOew и корпи
кого искусства, как я его понимаю, пока я излагаю свою «декларацию» - слушателей очень много. И все говорят, что они поняли меня...» Потом слушатели редеют.
Боясь, что он бросит дело, критик Л.Я.Гуревич спешила убедить его: «Мне ясно, что Ваше дело, Ваше личное художественное дело - Ваши идеи, вылившиеся из глубины Вашего художественного гения, Ваш метод формирования сценических талантов, Ваша книга [еще не написанная тогда. - И.С] - это самое драгоценное, что только создано нашей современностью, просвет правды Божьей, огонь, упавший с неба, который будет светить людям и в будущих поколениях... Чем больше я думаю, тем яснее мне, что Вы должны были бы во что бы то ни стало - если не при театре, так иначе - основать свою Студию, создать группу своих личных учеников. Поистине ужасно, что Вы хотите бросить эту мысль... Я понимаю, что бывают моменты, когда опускаются руки; понимаю, что эта Студия вызвала бы для Вас лишние осложнения и трения, от которых Вы и без того устали». И все-таки она заклинает продолжать.
Надо полагать, он и без ее заклинаний ни за что бы идеи Студии не оставил.
В июле 1912 года A.A. Стахович известил Станиславского, что помещение для Студии нанято. В доме на углу Большого Гнездниковского и Тверской (в том самом, как помнилось Константину Сергеевичу, где двадцать с лишним лет назад обустраивалось Общество ис
ветви и корни
кусства и литературы; в квартире, сейчас снятой, во времена Общества жила В.Ф.Комиссаржевская. Хорошо бы дать фотографию, если найдется. Впрочем, здесь Студия прожила недолго, вскоре пришлось устраиваться заново).
«Дорогой Владимир Иванович! Я очень тронут и благодарен Вам и Театру за то, что мне поверили на этот раз и помогли сделать то, без чего, по моему глубокому убеждению, наш Театр должен замереть на месте и зайти в тупик. Разве кто-нибудь из нас знает, что нужно теперь делать, куда нужно теперь вести актеров, какие пьесы играть? Тяжелое и трудное время. Надо искать и искать... Чего? Не знаю или, вернее, только предчувствую».
Мысль о Студии - как когда-то мысль о Чехове -входит в глубины души, сплетаясь там с самыми тонкими и потаенными мотивами, с «большими переживаниями -религиозными ощущениями, общественной совестью, высшим чувством правды и справедливости, пытливым устремлением нашего разума в тайны бытия». При том конспект «Студия. Цель» обстоятелен и сух. Подчеркивается не столько духовная или художественно-экспериментальная, сколько рабочая, подсобная по отношению к MXT функция Студии. 14 пунктов:
«1. Пропагандировать «систему». Статисты, школа, актеры.
2. Продолжать разработку «системы».
3. Выработка программы.
4. Школа.
ветви и корни
5. Выработка этики и проведение ее в жизнь для того, чтоб вернуть утерянное Театром (образец) (возвращение к прежнему).
