Ветви и корни - Соловьева Инна
Ветви и корни
Автор: Соловьева ИннаИздательство: M.: МХТ
Год издания: 1998
Страницы: 160
ISBN 5-900020-04-5
Читать: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Скачать:
Издательство «Московский Художественный театр»
Инна Соловьева
ВЕТВИ
и
КОРНИ
Москва. 1998
ББК 85.334.3(2) С60
ISBN 5-900020-04-5
Издание подготовлено к 100-летию MXT
© Текст - И. Соловьева, 1998 г.
Нарисовать генеалогическое древо Московского Художественного театра от корней его до дня открытия - задача графически не очень сложная. Хоть так: вверху некий кружок - МХТ. Или МХОТ, как именовали поначалу свое дело его участники: Московский Художественно-Общедоступный театр. Внутри кружка или вне его, как подскажет фантазия, имена (и, по желанию, лица) тех, кто вошел в труппу первого сезона. Имена не столь уж многочисленны: 37, по отчету за первый год работы.
Отчет был составлен секретарем дирекции Г.Д. Рындзюнским и издан типографски, хотя назначался «для внутреннего употребления». В первую очередь его адресовали членам «Товарищества на вере», которые внесли денежные паи, обеспечив открытие Театра.
Изобразители любого генеалогического древа, как правило, лишь подразумевают почву, из которой корни
его тянут питающие его соки. Не будем ставить невыполнимой задачи и перед нашим художником (если что-то вдруг счастливо выдумается, - с Богом!). Может быть, лучше привести отрывок из размышлений Станиславского: о том, как художественные впечатления со стороны важны для артиста («никто не знает, что взволнует его душу и вскроет творческие тайники»), и о том, как «нужны, кроме того, люди, среди которых он живет и от которых он набирается творческим материалом». Среду, в которой подготовлялось появление его и Немировича-Данченко Театра, фигуры, значимые в этой среде, автор «Моей жизни в искусстве» набрасывал пером легким, памятливым и благодарным: «Вот, например, Павел Михайлович Третьяков... Кто бы узнал знаменитого русского Медичи в конфузливой, робкой, высокой и хуцой фигуре, напоминающей духовное лицо! Вместо каникул летом он уезжал знакомиться с картинами и музеями Европы, а после, по однажды и на всю жизнь намеченному плану, шел пешком и постепенно обошел сплошь всю Германию, Францию и часть Испании». Не пригодится ли это лицо,- или фотография построенного по эскизу Виктора Васнецова здания Третьяковской галереи, - или другие эскизы того же Васнецова - к спектаклям Мамонтовского кружка? (с Третьяковыми и с Мамонтовыми Алексеевы к тому же связаны свойством и родством); а через Мамонтова не войдет ли в генеалогию Художественного театра еще и Врубель? Вот его рука - грим для К.С. в спектакле Мамонтовского кружка «Царь Саул», эскизы костюмов, вклеенные в ранние тетради Станиславского (акварель - Дездемона).
ветви и корпи
Какая прекрасная и естественная заполненность жизни, - словно у Художественного театра есть некие воздушные связи, не укореняющие его, а соединяющие с подвижным миром вокруг.
Вот первая трудность, она же и первый соблазн для графика, рисующего древо: не вписать ли в чертеж его корней то, что относится если не к эстетической родословной Театра, так к материальным гарантиям его возникновения, характеризуя его первых опекунов? Их было, как известно, 11. Савва Тимофеевич Морозов в их числе. Морозов связал свою жизнь с новым делом надолго (как обойтись без него, рисуя «древо»? Не обойтись; однако не сразу отыщешь место, куда эту великолепную и резкую фигуру «вчертить», «врисовать»). Первым, однако, был не Савва Тимофеевич. Беря деньги у КК.Ушкова, фабриканта-»москательщика», как тогда обозначали его продукцию, одного из зачинателей русской химической промышленности, Вл.И.Немирович-Данченко на шутливое брюзжание - дескать, хоть не забывай, кто раньше прочих-то раскошелился, ответил обещанием: всегда так и скажу, коли с кем об этом говорить придется.
Конкретно Ушков желал, чтоб о нем услышала великая княгиня Елизавета Федоровна, жена московско-го генерал-губернатора вел. ICH. Сергея Александровича. Под их августейшим патронажем находилось Московское филармоническое общество в целом, Музыкально-драматическое училище при этом Обществе - в частности. Елизавета Федоровна покровительствовала учили
ветви и корпи
щу, входя в его дела глубоко и деликатно; такой же незаменимой и деликатной была ее помощь, когда педагог училища и молодые люди из нескольких его выпусков, соединясь с группой артистов из Московского общества искусства и литературы, подали бумаги, ходатайствуя о разрешении открыть в заштатной русской столице новый театр.
Можно остановиться хотя бы на двух этих лицах, таких значимых, столь по-разному и равно трагически вписанных в начинающийся двадцатый век. Морозов и Елизавета Федоровна. Связанный с днем рождения MXT фрагмент из жизни предпринимателя-самоубийцы, без счета дававшего деньги на большевистское подполье, и связанный с тем же днем рождения MXT фрагмент из жизни прелестной и несчастной женщины, убежденно избравшей мученичество, убитой в 1918 году, причисленной к лику святых и почиющей в православной церкви в Иерусалиме. Это хорошо бы осмыслить в соседстве, разместить в пространстве графического листа, оно же - в известной степени - пространство истории страны.
