Ветви и корни - Соловьева Инна
ISBN 5-900020-04-5
Скачать (прямая ссылка):
Пройдет еще немного времени, и тот же мотив «родительства» повторится у Станиславского в тональности горькой: он назовет свою Первую и свою Третью Гонерильей и Реганой, предательницами отца (шекспировские царевны-сестры еще и убивают одна другую). Уподобление исторически не слишком точно: в конце концов вышло так, что не дочери довели до смерти отца, но отец не воспрепятствовал убийству дочери; когда ликвидировали MXAT Второй, письма в защиту его Станиславский не подписал. Факты легко оспорить, неоспорима сама драма «родительства».
Станиславский и Сулержицкий - создатели Первой студии - не должны бы удивляться уходам учеников. Миссионерское, апостольское или, если угодно, колонизаторское побуждение в учеников было заложено ими, Станиславским и Сулержицким, как ими же был в
ветви и корни
учениках пробужден инстинкт ухода и странствия за смещающейся, но неизменно высокой целью.
Удивлялись ли создатели MXT уходу своих учеников, - неизвестно. Известно, что от этих уходов страдали: Немирович-Данченко затаенно, Станиславский нескрываемо.
Из письма Станиславского от 24 февраля 1914. «В прошлом году, после трех лет занятий, ушла Коонен. Теперь после четырех лет работы - уходит Гзовская. Не пойму, почему от меня ученицы разбегаются. Во мне ли есть какой-то недостаток или так и полагается, чтоб все, или большинство, доходили до врат искусства и, дойдя до самой сути, изменяли ему?»
Алиса Коонен ушла по приглашению Марджано-ва во вновь создаваемый Свободный театр весной 1913-го, в тот самый год, когда начала работать Первая студия (пунктом 14 в своем конспекте «Студия. Цель» Станиславский намечал: спектакли для Коонен...). В какой мере это было изменой, а в какой мере - повиновением тому инстинкту исканий, который был взращен в ней Художественным театром? Да и Марджанов (как бы негодующе ни открещивался от него Станиславский) не в стенах ли MXT впервые осознал в себе театрообразую-щее начало?
Конечно, в волевом уходе Алисы Коонен, как и в уходе другой ученицы Станиславского, Веры Барановской (она рассталась с MXT в 1915-м, позже прославилась ролью Матери в фильме Вс.Пудовкина), был важен
ветви и корпи
зов творческой природы, трагического дара. Обе они, однако, искали не столько «ролей по себе», сколько «своего театра»: Коонен возвела свой с Таировым в Камерном, Барановская безуспешно возводила свой - студия, ею созданная, вскоре распалась, но для нас существенна не мера успеха, а характер импульса.
В истории Художественного театра присутствует драма «отцовства», лировская драма. Любовь Гуревич (адресат цитированного выше письма про уход тех, кому Станиславский назначал в удел царство-искусство), по-видимому, чувствовала этот мотив, поворачивала его; Константин Сергеевич писал в ответ: «Спасибо за думы обо мне. Либо Лир, либо студия, записки... Чтобы играть Лира, надо быть свободным от всего... При моих занятиях было бы убийством браться за такую роль».
«Короля Лира» поставил не MXT - поставила в мае 1923 года Первая студия. «Король Лир» в постановке Студии-Гонерильи? А ничего о спектакле толком не написано.
Если присутствует в истории Художественного театра драма «родительства», присутствует и драма «сы-новства», драма зависимости - все равно, влюбленной ли или пропитывающейся ненавистью.
Можно выкрупнить подпись на одном из писем, полученных Станиславским-зимой 1933 года, после своего шестидесятилетия: «Ваш блудный сын». Письмо от А.Д.Дикого. О судьбе этого мощного таланта, об его отщеплении и от МХТ, и от MXAT Второго еще придется говорить в дальнейшем.
ветви и корни
Другое письмо, много раньше полученное Станиславским от другого ученика, читается как заклинание: не считайте меня блудным сыном. Заклинание: да не стану я блудным сыном... Это письмо Вахтангова. Оно, наверное, на слуху у читателя. «Я знаю, что земные дни мои кратки. Спокойно знаю, что не проживу долго, и мне нужно, чтоб Вы знали, наконец, мое отношение к Вам, к искусству Театра и к самому себе.
С тех пор, как я узнал Вас, Вы стали тем, что я полюбил до конца, которому до конца поверил, кем стал жить и кем стал измерять жизнь... С этой любовью к Вам я и умру, если бы Вы даже отвернулись от меня. Выше Вас я никого и ничего не знаю.
В искусстве я люблю только ту Правду, о которой говорите Вы и которой Вы учите. Эта Правда проникает не только в ту часть меня, часть скромную, которая проявляет себя в Театре, но и в ту, которая определяется словом «человек». Эта Правда день за днем ломает меня, и если я не успею стать лучше, то только потому, что очень многое надо побеждать в себе... Я считаю, благодаря этой, полученной от Вас Правде, что Искусство есть служение Высшему во всем.
...Считаю себя самым последним Вашим учеником. Мне стыдно перед Вами за каждый шаг свой...»
Воздержимся от привычки все «делить на шестнадцать»: тут на шестнадцать не делится.
ветви и корпи
Вот еще из писем Вахтангова. Его обращение к Совету Первой студии. 24 декабря 1918.
«Художественное учреждение, не имеющее миссии, лишено печати религии и просуществует недолго; до тех пор, пока не иссякнет пыл этих затейников, этих талантливых утонченных эгоистов, ловко сумевших обмануть Бога и использовать свои земные часы на зависть обывателям пышно, романтично и необычайно красочно.
