Советский подводный флот 1922 —1945 гг.: О подводных лодках и подводниках - Морозов М.Э.
ISBN 5-17-034862-2
Скачать (прямая ссылка):
В-третьих, услышанный внутри подлодки взрыв не обязательно принадлежал торпеде. Не раз причиной «альтернативных» взрывов являлись глубинные бомбы, сброшенные противником на саму подводную лодку. В ряде случаев ситуация развивалась так: появившийся из воды в момент залпа нос субмарины обнаруживался с барражировавшего над конвоем вражеского противолодочного самолета. Тот выстреливал в направлении точки обнаружения белую ракету (как уже отмечалось выше, по немецкой инструкции сразу после этого судам конвоя следовало осуществить поворот «все вдруг» с таким^засчетом, чтобы точка обнаружения оказалась точно за кормой или перед носом), после чего сбрасывал на субмарину свои две глубинные бомбы. На выполнение всего этого затрачивалось около минуты, что примерно соответствовало бы взрыву торпед на дистанции 7—8 кбт от лодки. Если это примерно совпадало с расстоянием до цели, определенным командиром субмарины на глаз в перископ, то «объективное основание» для победного доклада уже имелось.
646
И все-таки вышеуказанные причины являлись не более чем частными случаями, на которые в сумме приходилось менее половины оснований для «ложных» побед. Гораздо чаше картина была иной: слабые отдаленные глухие взрывы, которые прослушивались только в некоторых отсеках подлодки, а зачастую лишь акустиком по прошествии 2,5—3 мин после выстрела. Честно говоря, мы не сразу поняли природу возникновения этих взрывов, которые часто венчали собой безуспешные атаки, включая и те, что не фиксировались противником. Ответ нашелся неожиданно — в рапорте британского кэптена Фокса на имя командира 2-й БПЛ ЧФ М.Г. Соловьева, датированном 25.09.1941. Обстоятельства подачи рапорта были таковы: кэптену Фоксу как представителю британского Адмиралтейства было разрешено принять участие в боевом походе на борту подлодки «М-34» 2-й БПЛ ЧФ. Поход в район Констанцы состоялся с 18 по 23.09.1941 г. Утром вторых суток пребывания на позиции подлодка обнаружила выходивший из Констанцы конвой, который атаковала одной торпедой. Вот как описывал результаты атаки в своем рапорте сам Фокс: «Спустя 45 секунд после выстрела послышался взрыв. Возможно, это был взрыв торпеды, попавшей в цель, ибо он отличался от последующих взрывов, сброшенных глубинных бомб. Я считаю, что, если торпеда не попала, мы бы услышали ее взрыв при падении на грунт, пройдя свою дистанцию. Английские ПЛ ПЛ зачастую, при выстреле нескольких торпед, слышат взрывы торпед, попавших в цель и спустя некоторое время взрывы остальных торпед, при падении их на грунт». Содержание вышеизложенного можно понять двояко. С одной CTOpOHbF1 англичанин вроде бы не сомневается в успехе, с другой — оставляет хитрое слово «возможно». С учетом этого «возможно» смысл данного, весьма дипломатичного, абзаца может быть понят и так: лодка промахнулась (что полностью подтверждается румынскими данными), а торпеда могла взорваться при ударе о грунт после прохода ею предельной дистанции. Кстати, в действительности услышанный через 45 с после выстрела взрыв к торпеде никакого отношения не имел. По боевому донесению, через 30—35 с после первого взрыва послышалось еще два (при третьем взрыве подлодку сильно тряхнуло, вышли из строя перископ и дифферентовочная помпа), затем в течение получаса — еще три. Все эти взрывы являлись прямым следствием бомбометания, осуществлявшегося румынскими миноносцами, а торпеда скорее всего вообще не взорвалась, зарывшись в илистый грунт.
647
Таким образом, можно с большой долей уверенности утверждать, что большинство отдаленных взрывов, происходивших через промежутки времени после зал па, примерно равные реальному времени хода наших торпед (многочисленно отмеченный в документах дефект торпед 53-38 — травление сжатого воздуха через донышки — вел к заметному снижению дальности хода), являлись взрывами торпед при падении на каменистый грунт. Весьма характерно, что на Севере такие взрывы слышались после большинства атак (иногда командиры с удивлением фиксировали взрывы в тех случаях, когда визуально наблюдался промах), а на Балтике и на Черном море, где преобладают более мягкие грунты, — гораздо реже. В тех же случаях, когда подлодки добивались реальных попаданий, взрывы всегда были сильными, а очень часто слышались и другие шумы, свидетельствовавшие о гибели судна. Так, торпедировав 21.12.1941 г. транспорт «Эмсхёрн», командир «М-174» Н.Е. Егоров слышал взрыв котлов судна, а на следующий день к берегу Рыбачьего прибило шлюпку, принадлежавшую транспорту. Треск ломающихся под напором воды переборок слышали на «Щ-421» после торпедирования «Консула Шульте» 05.02.1942 г. и на «М-171» после попадания двух торпед в пароход «Куритиба» 29.04.1942 г. Очень сильный взрыв слышали на «М-122» после того, как с дистанции всего 2.5 кбт влепили торпеду в борт транспорта «Йоханнисбергср». Мощный затяжной взрыв, а затем еше один, меньшей силы, зафиксировали на «С-101» при потоплении «Аякса» 29.03.1943 г. Торпедировав 17.05.1943 г. танкер «Ойрштадт», командир «С-56» Г.И. Щедрин при всплытии под перископ спустя семь часов после атаки (раньше это было невозможно из-за преследования) наблюдал в перископ столб дыма высотой до 1,5 км, который сфотографировал.
