Государства и культуры иранского государства - Гафуров Б.Г.
Скачать (прямая ссылка):
Имя Istibara из персепольских документов Э. Бенвенист 20* 307
предположительно объясняет как *isti-bara 'приносящий процветание1, к *isti-'имущество', 'богатство'. Но это толкование нельзя признать удачным. Вместе с
тем имеются все основания видеть здесь диалектное соответствие к arstibara-'копьеносец' (к rsti- 'копье') древнеперсидского надписей и названию должности из вавилонских документов второй половины V в. до н. э. astebar(r)u (*ast'tbara-, ср, имя As'ipdpac у Ктесия). Элам, isti- тогда может быть сопоставлено с перс. хШ 'копье' (с добавочным х-, ср. xirs 'медведь', др.-иран. rsa, arsa-; xism 'гнев' < aisma- и др.), вавил. asti-и греч. аа-п-(с рефлексом г как а, ср. постоянное в ахеменидском вавилонском и обычное в греческом аг для иран. г) с армянским as-teay 'копье' (из иранского), др.-перс, arsti со ср.-перс. arst. В вавил. aste-, греч. a«t- и в злам, isti- должно быть отражено развитие rst > st или rs > as (ср. г > аг перед другими согласными кроме s) либо iS (и us после лабиальных, ср. г > irt иг перед другими согласными). Но нужно подтвердить, что подобное диалектное развитие уже могло быть отражено в документах «крепостной стены».
Эти диалектные особенности рассматривались нами в связя с именами Istesuku и Isteliku (из списка 713 г.). Второе из-за его / обычно относят к неиранским (но, по Эд, Мейеру, это то же имя, что «Астиаг»). Первое же имя легко разъясняется из иранского (ср., например, у И. Маркварта). В аккадской, доахеменидской вавилонской, передаче с 1st- начинается также имя Астиага: Istumegu, при Аат- греческих передач (у Геродота и Ктесия). Среди толкований имени Астиага правильным оказалось предложенное И. Марквартом и Э. Герцфельдом *#sti-vaiga, что подтвердилось наличием того же имени в документах «сокровищницы»: Iristitnanka ( с эламским знаком -man- для -vai-), где отражено еще rsti-. Поэтому обычная в-вавилонских текстах форма имени Астиага (правил с 585/584 г, до н. э.) должна указывать на развитие rst >
ist в части за-падноиранских диалектов уже к началу VI в. до н. э.67.
Это непосредственно подтверждается тем фактом, что в документах «крепостной стены» то же имя встречается как в форме Iristitnanka, так и в форме Istimanka&s, без г; isti- здесь определенно соответствует rsti, чем доказывается и соответствие представленного в тех же текстах Istibara (следовательно, то же имя, что «Астибар»)—arstibara. Это позволяет вернуться к именам Иштесуку и Иштелику. Элемент iste-, выделяемый из их сравнения, может непосредственно соответствовать первой части хронологически близкого вавилонского доахеменидского /stu-megu (с и передачи перед т < v) и ахеменидского aste-baru (об а в aste-см. выше) и эламских Isti-bara и Iffi-manka. Имя Иштесуку стоит в списке между определенно иранскими именами (Машдаку, Уарзан, Ашпабара и др.), как и Иштелику, которое к тому же
принадлежало одному из двух правителей из
308
одной местности, а имя другого, Аурипарну, бесспорно иранское (ср. выше). Поэтому и имя Иштелику следует, по-видимому, причислить к иранским; его первая часть тогда соответствует др.-иран. rsti-, а вторая остается скрытой в ассирийской передаче или также в связи с отражением какого-то неизвестного древнеираиского слова. Можно еще заметить, что некоторые западноиранские диалекты и в древний период сохраняли / и что в определенных, хотя и редких, случаях / является результатом аккадской передачи иранских имен6Э. Приведенные данные также подчеркивают, что в эламских документах отражаются диалектные различия (находящие соответствие и в современных языках и диалектах), которые развивались в западноиранском задолго до ахеменидского периода. Новые данные персепольских документов представляют материалы и для суждения по одному из основных вопросов иранской диалектологии — о соотношении так называемых северозападных и югозападных форм и о «индийских заимствованиях» в персидском. Так, очень частое употребление в именах из этих документов наряду с «югозападными» формами «северозападных» вполне соответствует положению, что и те и другие были одинаково персидскими в реально историческом смысле,, присущими различным диалектам и говорам самих древнепер-сидских племен (причем еще с доахеменидского периода) 70. Эламские передачи послужили некоторыми опорными пунктами и для выводов И. Гершевича в его очень важной статье О' диалектных различиях в древнеперсидском, преимущественно основанной, однако, на анализе собственно иранских материалов по данным древних текстов и новых иранских языков и диалектов. Эти материалы непосредственно доказывают, что такие черты, как s и г, ur, tty, соответствующие «чисто персидским» & и d, ??, sy, были свойственны самому персидскому и не должны считаться привнесенными в него извне71. Однако, не все окончательные выводы И. Гершевича представляются одинаково убедительными.
Различие s — Н и z — d И. Гершевич считает внутридиалект-ным, не отражающим разные пути развития индоевропейских палатальных, а возникшим много позже с появлением тенденции к произношению s как & и z как 8, которая была реализована в одних словах, но могла не затронуть другие (либо затронула их лишь в некоторых персидских говорах и диалектах). Примерно так же трактуется и происхождение различия <V— ss. При этом, по И. Гершевичу, изменения s в & и г в 8 еще осуществлялись около 520 г. до н. э. или незадолго перед этим, а так как развитие Or > ss следовало за s >!>, то и оно должно быть отнесено примерно к тому же времени. Исходя из фактов, отмечавшихся Г. Моргенстьерне и В. Хеннингом, и в связи с выводами И. Гершевича О. Семереньи также считает, что ва-
