Работы по поэтике: Переводы - Якобсон Р.
Скачать (прямая ссылка):
Героиней первого дистиха была дева, разбившая лепную урну и в печали застывшая с праздным черепком в руках. В пентаметре цепкая связь образов подчеркнута аллитерацией наречия ^печально с прилагательным праздный и искусной парономазией 2НЕЧалъ — ЧЕРЕПокщ Это слово, последнее в дистихе, перечит своим темным О светлой тональности ударных I в клаузуле окрестных стихов и остро контрастирует семантически с чудом, предпосланным обоим предложениям второго дистиха, между тем как аллитерация сливает конец и начало смежных дистихов: %чере-пок. — ъЧудо!
Изумленный пушкинской поэтической мифологией чудотворных изваяний, я в свое время сопоставил воспетое позтом торжество воображенной подвижности над косностью материи с обратным, ? свою очередь скульптурным, дивом - вечно недвижной материей, преодолевающей призрачность зфемерных движений. Поэту почудилось Чудо! в том, как, урну с водой уронив, *„дева> над вечной струей, вечно печальна сидит:
185 «Внутренний дуализм знака снят: недвижность статуи воспринимается как недвижность девы, противоположение знака и предмета исчезает, недвижность налагается на реальное время и осознается как вечность» (Якобсон 1937 : 19 [168]).
В то время как единственное число безраздельно господствует во всем четверостишии» между дистихами есть заметная разница в распределении грамматических родов. Рядом с женским родом, занимающим доминирующее положение (по четыре имени в каждом дистихе), два образчика мужского рода, фактор и результат разбития урны, і утес и ^праздный черепок, включены в драматический словарь первого дистиха; во втором же дистихе средним родом выделен вступительный возглас, за которым до конца стихотворения следуют имена одного лишь женского рода.
Второй дистих превращает в изваяние деву вместе с урной, ею разбитой, Капризному ритму первого дистиха, и в особенности первого стиха, приходит на смену неуклонно единообразная разверстка словоразделов на протяжении двух последних строк. В противоположность первой строке с ее тремя аккузативами и двумя переходными глаголами, а также второй строке начального дистиха, удержавшей в своем синтаксически побочном полустишии деепричастие переходного глагола и одно существительное в винительном падеже, второй дистих отменяет переходные глаголы и ие знает ни прямых, ни косвенных дополнений; действия теряют направленность; вода из предложного дополнения водой) становится во втором гекзаметре самостоятельным подлежащим вместо субъекта дева, управлявшего первым гекзаметром» и согласные обоих подлежащих взаимно перемещаются: \дева — звода. Главное сказуемое» замыкавшее первый гекзаметр, переходный глагол \разбила^ превращается в конце второго гекзаметра в отглагольное прилагательное разбитой» причем и связь, и контраст обеих метрически сходных строк скреплены параллелизмом двух предлогов, обрамленных приставками: уронивt ОБ утес... РАЗбила — $ИЗливаясь ИЗ урны РАЗбитой (с тремя Z в конце предлога и префиксов).
Если в первом дистихе глагольные формы гекзаметра противопоставляли динамическую семантику статическому характеру сказуемых пентаметра, снова то же лексическое соотношение обнаруживается во втором дистихе, с тою лишь разницей, что второй пентаметр, подхватив главное сказуемое первого (4сидит), упраздняет глагольность побочного сказуемого, а именно сменяет деепричастия первых трех строк на предикативное прилагательное (4печальна), бездейственное по самому своему грамматическому значению, а глагольные формы второго гекзаметра в своей собственной семанінке соответствуют глаголам первого гекзаметра, т.е. сами по себе они выражают действительно переменный характер процессов (зсякнет... изливаясь), но контекст, и прежде всего отрицательная частица не, сводит на нет процесс иссякания и обращает мотив неустанного излияния в дурную, мертвенную бесконечность.
Словесное воплощение зловещей магии ваяния> превратившего разбитую, праздную урну ц источник неисчерпаемого, праздного потока, строится Пушкиным на троекратном — в каждой из внутренних строк — повторении ударного Af наиболее вокального среди всех гласных, самого сильного» длительного и выпуклого особенно на несхожем звуковом фоне;
186 2 печально,., праздный держа
Зне сякнет вода, изливаясь,..
Слова по оба конца этой цепи связала строка цветистой реплики Дон Гуана Доне Анне в «Каменном госте», написанном в ту же пору: «Печали вашей вбльно изливаться». »
Конечным пентаметром завершается скульптурный миф Пушкина. Казалось бы незначительная, к слову сказать, неслышная замена прозвучавшего в первом пентаметре наречия ^печально предикативным прилагательным женского рода печальна досказывает метаморфозу девы живой в деву-статую: 2$ева печально сидит - ^Дева, над вечной струёй, вечно печальна сидит. Обособленное, взятое в запятые, обстоятельство над вечной струёй перекликается, во-первых, с синонимическим инструменталом начального полустишия і Урну с водой уронив, где и синтаксически, и фактически вода оставалась подчинена урне. Близость подчеркнута паро-номастической инверсией: і с водой УРонив - 4 стРУЕЙ (OJUR - RUJO), Во-вторых, внутри второго дистиха весть гекзаметра о неиссякающей воде уже подсказывает слова пентаметра о вечности струи, и тесная связь между темами воды и девы, единственных двух, и притом чередующихся, подлежащих в четверостишии, позволяет прочесть в первых стопах последней строки прихотливую парономастическую инверсию: $ДЕВА, НАД ВЕчной (DsEVA-ADVfi). Наконец, эпитет струи из прилагательного увечной преображается в заключительном полустишии в наречие увечно при сказуемом 4печальна, ставшем, как раз наоборот, прилагательным из наречия 2пешаьн(>-
