Работы по поэтике: Переводы - Якобсон Р.
Скачать (прямая ссылка):
сечений,
183 Текст ЦС, слагающийся из 24 полноударных слов, насчитывает всею 16 лексически раздельных единиц. Слово ii2t *дева7 сперва служившее подлежащим начального гекзаметра» вслед за тем поочередно открывает оба пентаметра, сочетаясь в обеих строках с одним и тем же сказуемым 2t 4сидит, Фигуры, построенные на морфологических вариациях одного и того же корня» связывают оба гекзаметра (гурну с водой... разбила — 3вода*„ из урны разбитой), затем оба пентаметра (2дева печально сидит -4дева,., печальна сидит) и заодно оба полустишия заключительного пентаметра (4над вечной струей, вечно печальна). С каждой строкой число лексически новых слов убывает: 6 в первой, S во второй, 3 в третьей и 2 в четвертой (4вечной струей).
Каждая строка содержит по одному «двусказуемому» предложению, деепричастному в первых трех стихах, адъективному в четвертом (ср. Шахматов 1941 : § 265 и сл.). Полное отсутствие союзов в ЦС придает еще большую осязательность параллелизму синтаксического состава строк. Предложения конечного дистиха отделены от начального восклицательным з Чудо! Каждое предложение разнится от трех остальных порядком своих основных членов - подлежащего (П) и сказуемых (С), главного (С1) и побочного (С2) — и их расггоеделением между полустишиями: !C3/ПС1 - 2ПС* /С2 - 3СҐП/С2 - 4П/С1С1.
Каждое последующее предложение отличается от предыдущего одной-единственной перестановкой в порядке названных членов предложения, а именно: второй стих от первого — конечным положением побочного сказуемого, третий от второго — начальным положением плавного сказуемого, а четвертый от третьего - конечным положением главного сказуемого. Второй гекзаметр по сравнению с первым характеризуется полной инверсией, т.е. зеркальной симметрией в порядке всех трех членов. Оба пентаметра отличаются от гекзаметров начальным положением подлежащего в стихе и смежностью обоих сказуемых. Во внешних, -т.е. в начальной и в последней, строках четверостишия два из трех членов принадлежат второму, а в обеих внутренних строках - первому полустишию; внешние строки в противоположность внутренним помещают главное сказуемое после побочного.
Урна в винительном уничтожаемого объекта (\Урну... разбила) открывает гекзаметры ЦС, а затем, в отделительном генитиве» замыкает гекзаметры ЦС. Это имя в значении кувшина для воды непривычно ни пушкинским стихам, пи русскому словоупотреблению вообще. Достаточно рассмотреть материал, собранный в «Словаре языка Пушкина» (Виноградов 1956/61 : IV, 727), чтобы бросилась в глаза неразрывная ассоциация этого слова с образом пресеченной жизни. Большей частью оно выступает непосредственно в похоронной обстановке: «Ворами со столбов отвинченные урны,/Могилы склизкие, которы также тут/Зеваючи жильцов к себе на утро ждут,/Такие смутные мне мысли все наводит» /Что злое на меня уныние находит»; «Придешь ли, дева красоты^Слезу пролить над ранней урной»; «Твоя Kpacat твои страданья/Исчезли в урне гробовой»; «И, может быть, об участи моей/Она вздохнет над урной гробовою». Но и вне кладбищенского контекста урна остается, как, например, в «Египетских ночах», явственно погребальной эмблемой: «И ложе смерти их зовет./Благосповенные жрецами/Теперь из урны роковой/Пред
184 неподвижными гостями/Выходят жребии чредой». Помимо «праздных урн» публичного кладбища, тем же эпитетом, сочетающим семантику порожнего и бесцельного, оказываются одарены и пиршественные сосуды в стихах Кривцову (1817), размышляющих над «гроба близким новосельем»; «Смертный миг нам будет светелки подруги шалунов/Соберут их легкий пепел/В урны праздные пиров». В круг символики вековечных утрат входит также «праздный черепок» разбитого кувшина, намеренно переименованного в урну.
Трехфонемный корень с начальным темным U в сопровождении двух смежных сонорных RN малообьгчен, явственно экспрессивен и выделен парономазией уронив, а также тройственной аллитерацией начальных гласных: гУрну —уронив —утёс, Из четырех сонорных (если оставим в стороне различие между их мягкими и твердыми разновидностями) M вовсе не встречается в четверостишии, L ровно по разу на каждую строку, a R и TVi т.е. сонорные корня дан-, выступают неукоснительно пять раз в каждом стихе, причем в первом дистихе преобладает R (в обеих строках поЗЯипо2іУ),аво втором, как бы вторя анаграмматически порядку сочетания RNb подсказанному траурным словом дистихов, за счет R учащается N (2 R7 3 Nв третьей, 1 R7r 4 N в четвертой строке).
Драматическое сообщение о несчастном происшествии, втиснутое в первую строку ЦС, отличается от дальнейшего повествования прошедшим временем перфективных глаголов, между тем как три прочих стиха знают только настоящее время и только несовершенный вид. Только в первой строке нет непереходных глаголов, и только эта строка полнится тремя аккузативами в противоположность единственному аккузативу следующей строки и полному отсутствию винительного падежа в финальном дистихе.
Вторая строка — «живая картина» непосредственных последствий состоявшегося злоключения. Категория прошедшего исчезает вместе с видовой категорией завершения. Настоящее время и несовершенный вид до самого конца четверостишия овладевают глаголами. Помимо смены гидов и времен, следует отметить существенную разницу в характере лексических значений между глаголами обеих строк. Если в гекзаметре глаголы обозначали перемену, динамику процесса (іуронив... разбила), то в пентаметре они уступают место глаголам, отображающим статическую неизменность (усидит..* держа).
