Работы по поэтике: Переводы - Якобсон Р.
Скачать (прямая ссылка):
Глубокое несходство в грамматическом профиле обеих фраз находит себе красноречивое подтверждение в морфологически разнородном составе рифм: трем инструменталам и трем генитивам шести имен существительных и прилагательных в рифмах начального шестистишия рифмовка второй фразы противопоставляет четыре местоименных формы в номинативе и дативе, две предложные конструкции с именами существительными и, наконец, наречия в обеих заключительных строках. Таким образом, первую фразу в прямую противоположность второй характеризует репертуар рифм из склоняемых слов лексического характера, непосредственно управляемых или согласуемых.
Сравнительная таблица нескольких особенностей, противополагающих обе фразы (I и II), наглядно показывает широту их художественного контраста:
Творительный имен существительных и прилагательных
Косвенные падежи существительных-местоимений
Родительный приименный
Местный
Дательный
Беспредложные атрибутивные прилагательные
Предикативные прилагательные
Наречия
Глаголы первого лица
I U U
3
7 1
4
5
4 11
- третьего лица
- второго лица
1
S
1
192 Из этой таблицы явствует, что в стихотворении по меньшей мере пятьюдесятью треш примерами представлены грамматические разряды шов, находящие себе место всего в одной из двух фраз я отсутствующие в другой.
Дополнения и их согласуемые атрибуты в падежах, лишенных признака направленности, те, в инструментале, генитиве и локативе (см. Якобсон 1971: 158), представлены двадцатью примерами в начальной и всего двумя в конечной фразе (%тобою, юбез упоенья), тогда как в ^направленных» падежах, т.е. в аккузативе и дативе, они насчитывают восемь примеров в конечной фразе и только один в начальной, а именно в ее последнем стихе (ъмиг)„ Приглагольные члены предложения во всех трех 4периферийных» падежах строго размежеваны: во второй фразе единственно датив с его признаком направленности (три примера), а в первой - исключительно падежи, лишенные этого признака, т.е. девять инсгрументалов и один локатив (4в моих объятиях).
Конечная фраза чуждается слов-названий, как свидетельствует перевес шести существительных-местоимений над пятью именами, тогда как начальная фраза при наличии пятнадцати имен уделяет место всего двум существительным-местоимениям. Вышеотмеченному обилию основных и побочных сказуемых и их наречных атрибутов в конечной фразе (21 при-I мер) начальная фраза противопоставляет только три примера дорожу, 6торопитt 4виясь). Иными словами, глубоко расхождение между установкой конечной фразы на череду и смену предицируемых явлений и упорной склонностью начальной фразы к субстантивации и резкому ракурсу всех составных мотивов, превращаемых в ассортимент одновременных подробностей,
К словам Стерна о том, что «живейшее из наших наслаждений кончится содроганием почти болезненным», Пушкин приписал: «Несносный наблюдатель! Знал бы про себя; многие того не заметили б». Покойного пушкиноведа Альфреда Людвиговича Бема стихи «Нет, я...» восхищали необычной отвагой. Их смелость, повторяю, таится в превращении всей системы грамматических категорий в язык страстей, в символику любовных состязаний. Поэтика контрастов сопоставляет две фразы и два женских образа, ее под знаком удаления и тебя, желанную соучастницу диалога и действия. На первый, поверхностный^ взгляд поражает парадоксальность нарочито статического подхода к стихийному «порыву ласк» исступленной вакханки* обезглаголенная фраза, обросшая вереницей отягчающих рассказ именных и адъективных привесков, противоположенная сполна предикативному, я сказал бы кинематографическому, образу стыдливо-холодной смиренницы. Однако в действительности именно замедленный темп позволяет развернуть и гармонически расчленить временную последовательность подневольного воспламенения, искусно сочетая отпор с приятием натиска. Недаром единственный эпитет второй фразы— 9долгие моленья - подсказывает andante. Все три предложения с дативными, по Шахматову, «приближающе косвенными дополнениями)) (Шахматов 1941 : § 415), вносящими идею направленности, чуждую творительным формам первой фразы, в то же время задерживают движение либо ограничительными, либо отрицательными оговорками: ! юбез упоенья, цЕдва ответствуешь, не внемлешь ничему. Скопление I шести наречий при двух глаголах заключительного двустишия — і з по том
j все боле, боле, і ^наконец... поневоле — служит последним приемом
і
! 193
14-820 ritaidando и внятно истолковывает «несносный» оксюморон sO, как мучительно тобою счастлив я, ^КогдаОбратно, стремглав убыстренный темп событий начальной фразы с ее заключительным уторопленным мигом последних содроганий противится временной сегментации и обрывисто пресекает любовное действо, сведенное к синтаксической низке периферийных, инструментальных значении. Единственно в конечном стихе каждой из двух фраз всплывает переходный глагол и при нем аккузативное дополнение, но Прямолинейная развязка первой фразы ведет от глагола попросту к аккузативу, ^торопит мигf тогда как во второй фразе с расширенным тематическим охватом ее объекта и предиката ход действия, напротив, поступает от первого к последнему: уделишь наконец мой пламень-
