Италия конца XIX века: судьбы людей и теорий - Кин Ц.И.
Скачать (прямая ссылка):
Читатели помнят имя Аидреа Косты, который вместе с Кафьеро подписал материалы конференции в Римини. Он родился в 1851 г. в бедной семье, испробовал разные ремесла, некоторое время посещал лекции в университете в Болонье. Подобно Кафьеро и многим другим итальянцам, он примкнул к Интернационалу после Парижской Коммуны. Андреа Коста принадлежит к числу самых выдающихся деятелей итальянского революционного лвиже-ния. По всему своему духовному складу он был живым воплощением бунтарских традиций ремесленников Рома-ньи: гуманизм, страстная жажда справедливости, темперамент, толкавший к действию. Долгое время он верил в необходимость вооруженных восстаний, отрицая пользу мирной пропаганды в массах. Единственно правильным он считал путь насилия, и, действуя в точном соответствии со своими убеждениями, возглавил «Итальянский комитет социальной революции»; долгие годы его жизнь — это организация восстаний, провалы, тюрьмы, эмиграция. В 1876 г. во время громкого судебного процесса он сам произнес блестящую речь. В его защиту выступил также прославленный поэт Джозуэ Кардуччи. Обращаясь к судьям, Коста сказал: «Мы боремся не только за освобождение рабочего класса, но за полное освобождение всего человеческого рода. Ибо, если трудящиеся классы должны освободиться от нужды,— привилегированные классы должны освободиться от еще большей нужды, чем пролетарии: от своего глубокого морального убожества». Анд-жолини привел текст речи почти целиком, и мы впдим, как пафос ее все возрастает. Коста говорит, что интернационалисты хотят защитить себя не против юридических, по против моральных обвинений, в частности против обвинения, будто они хотят уничтожить пауку. «Да,— заявляет он.— Ту науку, которая мучила Галилея, вашу науку, считающую бесчестными тех, кто в нее не верит. Но мы не хотим разрушать ее, она уже мертва. Есть другая наука — прогресса, света, свергнувшая старых идо-
89
лов и старые предрассудки. Своей силой она разобьет и старые привилегии. Мы являемся скромными, но страстными почитателями этой науки, мы гордимся тем, что применили ее в общественной системе, и из нее черпаем свои силы» 7.
В это время Коста — еще анархист, но в конце 70-х годов он вступает в полосу тяжелого духовного кризиса. Выпущенный из тюрьмы в Болонье, он пользуется приходом к власти Левой и открыто созывает съезд секций Интернационала в Романье. Некоторые историки, в частности Вальяни, считают, что еще в анархистский период Коста меньше, чем Кафьеро, верил в эффективность метода восстаний, хотя сам участвовал в них. В августе 1878 г., чтобы избежать новых арестов, Коста уезжает в Швейцарию, где знакомится с Анной, а оттуда в Париж. Гам он сближается с деятелями французского социали стического движения (людьми разного толка —» такими, как Поль Брусе, Бенуа Малон, Жюль Гед). Видимо, он отчасти принимает французскую концепцию «коллективной диктатуры всех пролетарских сил во время революции». 27 июля 1879 г. Коста посылает из Швейцарии свое нашумевшее письмо «К моим друзьям в Романье». Он не хочет зачеркивать прошлое: «То, что мы делали, было оправдано». Но... «если мы не поймем урок, которым является опыт семи или восьми лет, мы погубим себя: мы сможем предъявить себе те же обвинения, которые предъявляли мадзинистам в 1871 или 1872 г. Если не идешь вперед, то неизбежно идешь назад. Я думаю, что все мы хотим идти вперед» 8. В этом письме есть одно замечательное место. «Мы думали, что достаточно бросить народу клич: „Хлеба!44, чтобы поднять его. Но народ поднимается лишь тогда, когда социалистические ідей станут для него такими же авторитетными, такими же привлекательными, как в свое время была религия».
Итак, Коста призвал своих друзей порвать с анархизмом. На него яростно нападали, но решение было окончательным. В августе 1881 г. он создает Революционно-социалистическую партию Романьи. Вальяни считает, что программа ее, разработанная Костой, была весьма важным этапом в формировании в Италии современного политического социализма и что изменение позиций Косты в разные периоды его жизни отражало реальные изменения, происходившие в социалистическом движении. Мож-
CO
но считать, что с начала 80-х годов итальянский анар< хнзм вступает в полосу заката. Это совпадает и с ослаб* лением связей между итальянским социалистическим движением и европейским социализмом, связей, которые были очень сильны в период Первого Интернационала.
Мы уже упоминали о группе «Плебе». По ее инициативе была создана Ломбардская федерация Интернационала, которая позднее стала называться Верхнеитальянской (под «Верхней» подразумевается Северная Италия). 15 октября 1876 г. состоялся ее первый конгресс, на котором был принят устав. Было решено также, что местом пребывания «федеральной комиссии» станет Милан. Создание этой федерации означало большой прогресс в итальянском рабочем движении. Группа «Плебе» вначале объявила себя демократической, затем республиканской и рационалистической и лишь позднее стала называться социалистической. «Плебе» стояла на позициях «эволюционистского» и «эксперименталистского» социализма. Бинья-ми не сочувствовал анархистам, но долго отказывался признать раскол Интернационала. Однако весной 1877 г. он прекратил отношения с анархистами. 16 марта того же года Энгельс опубликовал в немецкой социал-демократической газете «Форвертс» («Вперед») статью, озаглавленную «В Италии» и начинающуюся словами: «Наконец и в Италии социалистическое движение поставлено на твердую почву и обещает быстрое и победоносное развитие» 9.
