Самозванцы и самозванчество в Московии - Дюла С.
ISBN 9789637730542
Скачать (прямая ссылка):
55 Д. СВАК
тивления или турбулеиции «Смутного времени», принадлежали скорее ко второй (если не третьей) упомянутой выше группе. Пример двенадцати казацких лжецаревичей, а особенно Петра, хорошо показывает, что казаки воспользовались возможностями, заложенными в самозванчестве, но ни на минуту не верили в его сакральное содержание. Очень вероятно, что и Болотников скорее только позволил Молчанову обмануть себя, но по-настоящему не верил тому, что Молчанов — царь Дмитрий. Он не случайно посылал из осажденной Тулы, положение в которой непрерывно ухудшалось, послов с приказом отыскать, наконец, какого-нибудь Дмитрия. Позже, под пыткой он еще яснее дал понять, что знает, кто же является настоящим царем.44 Затем, по мере дальнейшего развития истории «Смутного времени» всем становится все яснее, что Дмитрий, кто бы ни носил его образ, — обманщик.
И все же Лжедмитрий II, подорвавший доверие к самозван-честву и скомпрометировавший его, парадоксальным образом тоже постоянно пытался доказать свою «легитимность». Он присваивал себе царские права и знаки (вторая столица, своя Боярская дума, свой патриарх, привлечение на свою сторону жены первого лжецаря), больше того, в качестве «истинного» царя приказал казнить оказавшихся в его руках мнимых царевичей. С другой стороны, он декларировал узурпатором Василия Шуйского, второго после Бориса Годунова царя, в принципе законно правившего страной, следовательно, перемена ролей продолжалась. Между прочим, было не слишком трудно заставить поверить в то, что Василий Шуйский не истинный царь. И не только потому, что, подобно Годунову, он тоже был лишь избранным царем (позже это причинит много забот и Романовым), но и потому, что он ни в коей мере не годился на роль царя. Его действия и внешний
56 -ь Несколько методологических и историографических замечаний о «самозванчестве»
вид не свидетельствовали о качествах, соответствующих его высокому титулу (например, однажды он театрально расплакался, а в другой раз допустил, чтобы толпа оттаскала его за бороду)45. В конце концов бояре просто заставили его отказаться от трона. С этого момента начался единственный в истории России период безцарствия, который странным образом не благоприятствовал самозванчеству. К тому времени русское общество уже было настолько расшатано анархией, что широкие слои населения были заинтересованы в истинном «истинном» царе.
Если рассмотреть деятельность самозванцев XVII в., появлявшихся после «Смутного времени», то можно придти к неожиданному выводу о том, что не пользовались описанной выше техникой «обмена местами», характерной для самозванческой пропаганды, то есть не оспаривали власти правившего царя и не выступали непосредственно против него! Между прочим, после смерти Лжедмитриев лжецари в России надолго исчезли. Следующими самозванцами стали в конце 1630-х — начале 1640-х гг. два (или три) лжецаревича, выдававшие себя за сына Дмитрия, однако оба они действовали вне границ России.46 В это же время, также в дали от России, появились два самозванца в образе никогда не существовавшего ребенка Шуйского.47 На этот раз лжецаревичи, ставшие «продуктами» польской и (в еще большей степени) казацкой среды, не пользовались никакой поддержкой в России, некоторое значение получил лишь Тимофей (Тимошка) Акиндинов (Акундинов, Акидимов и т. д.), да и толишь как международный мошенник. Он обошел пол-Европы, выдавая себя то за велико-пермского наместника, то за сына Шуйского. Многие принимали его всерьез, что как будто доказывает наличие у него необходимых лжецаревичу способностей. В этом отношении его можно срав-
¦ 57 -ь Д. CBAK
нить с Лжедмитрием I. Однако в конце концов голштинцы выдали его Москве, где он и был казнен.48 Эти самозванцы не только не имели в России социальной опоры, но и не оказали там никакого внутриполитического влияния. Они ничего не добавили к идеологии самозванчества и ожидали от нее не мобилизующего эффекта, а временного обоснования тех личных выгод, к которым они стремились. Быть может, именно поэтому среди доказательств правдивости выдуманных ими историй «царские знаки» на теле играли более важную роль, чем идеологемы.
Примерно три десятилетия спустя два мошенника присвоили себе имена сыновей нового царя, Алексея Михайловича (Алексея и Симеона): правда, один из них был помешанном, но оба они были
49
казнены, причем их выступление не вызвало никаких откликов. И в данном случае у нас нет никакой информации о каком-либо обогащении привычной конструкции самозванчества.
Гораздо большее значение имела связь самозванчества с восстанием Степана Разина, начавшегося несколько раньше также в казацкой среде. Правда, сам руководитель восстания не выдавал себя за царя, но на покрытом черным бархатом судне козацкой флотилии, по слухам, распускавшимся казаками, плыл царевич Алексей, а на судне, покрытом красным бархатом, — патриарх Никон. Таким образом, движение, в котором доминирующую роль играли казаки, воспользовалось легитимацией, одновременно обеспечиваемой феноменами лжецаря и лжепатриарха. Насколько можно судить, восстание было направлено не против царя, а против злых советников-бояр, следовательно, в данном случае идеология самозванчества не была средством выступления против царя. Законный царь не объявлялся мнимым, и на его место не выставлялся претендент в лице «истинного» государя. Следова-
