Словарь индоевропейских социальных терминов - Бенвенист Э.
ISBN 5-01-003860-9
Скачать (прямая ссылка):
Здесь необходимо обратить внимание на различное употребление *yaus в индийском и иранском. Вед. yoh — формула пожелания: слово, адресованное кому-то с тем, чтобы ему были ниспосланы процветание и совершенство. Поэтому yoh и действенно как пожелание. Авест. yaos функционирует в иных условиях. Здесь само сочетание yaos и da-'класть, делать' показывает, что первый элемент обозначает состояние, которое предстоит достичь, а не слово, которое необходимо изречь. Итак, с одной стороны, значением *yaus является то, 'что должно сделать', с другой — 'что должно сказать'. Данное различие играет важную роль в передаче правовых и ритуальных норм, где «дело» нередко заключается в «слове».
Благодаря иранскому и ведийскому мы наблюдаем доисторию латинского ius. Индоевропейское *yous обозначает 'состояние регулярности, нормальности, достигнутое по ритуальным правилам'. В латыни это состояние отмечено тем двойственным статусом, который был выявлен на индо-иранском материале. Содержание слова ius допускает оба этих смысла. В первом подчеркнут факт ситуативного соответствия, описываемого производной формой iustus в юридических формулах: iustae nuptiae 'законный брак', iusta uxor 'законная супруга', то есть «в соответствии с состоянием ius». Другой смысл обнаруживает выражение ius dicere. Здесь ius обозначает «формулу нормального состояния», предписывающую то, чему необходимо соответствовать. Таково основание понятия «право» в Древнем Риме.
307 Имеются основания считать, что ius является собственно формулой, а не абстрактным понятием; iura — это собрание правовых изречений. Ср. у Плавта: omnium Iegum atque iurum fictor (Epidicus, 522—523) tBcex законов, а также речений создатель'. Эти iura подобны dlkai (Stkai) или thomistes (д^єрштєя) — они являются формулами, утверждающими решения власти. И повсюду, где эти термины взяты в их строгом смысле, обнаруживается как для Stkcu и іїєрютєя, так и для ius и iura значение фиксированного текста, закрепленной формулы, употребление которой является привилегией определенных лиц, отдельных семейств, известных сословий. Сам тип этих iura представлен древнейшим в Риме кодексом, законами XII Таблиц, составленных изначально из сентенций, формулирующих состояние ius и возглашающих: ita ius esto 'так закону быть!'. Такова область слова, представленного терминами, смысл которых совпадает: лат. iu-dex, оск. med-diss, гр. 8?каатт6\оя (и Stkae єІітєір) и герм, eo-sago 'тот, кто изрекает правило', 'судия'.
Не деяние, но изречение постоянно выступает как составляющая «права»: ius и dicere, iu-dex открывают нам эту устойчивую связь. Наряду с ius глагол dicere управляет такими юридическими формулами, как multam (dicere) 'штраф', diem (dicere) 'день судебного заседания'. Все они выявляют ту же непрекаемость и выражены одними и теми же оборотами. Именно из этого акта речи — ius dicere — развивается вся терминология юридической деятельности: iudex, iudicare, iudicium, iuris-dictio и т. д.
Значение ius определяется здесь как выражение сущности 'права', но его нельзя сразу же установить из отношения между данным понятием и смыслом, приобретенным непосредственно образованным от него глаголом iurare. Предложенное нами толкование подвергается, таким образом, испытанию. Если оно верно, то это должно помочь выяснению связей между ius и iurare. Данное единичное производное указывает нам новое направление и открывает следующую главу права. Можно ли обнаружить связь между понятиями «право» и «присяга» помимо латыни? Необходимо обследовать с этой точки зрения другие языки индоевропейского круга. Сразу же можно сказать, что мы получим отрицательный результат, но, по крайней мере, этим будет выявлена оригинальность латинского словоупотребления.
Нам известно единственное соответствие, подтверждающее существование индоевропейского глагола с общим понятием «присягать». Оно представлено скр. аш-'клясться', засвидетельствованным, в частности, императивом amT-sva 'присягай!', и гр. omnumi (opvvpi) с тем же значением. Соответствие охватывает только два этих термина. Во всяком случае, оно является точным и строгим как по форме, так и по содержанию. Трудно сказать, существовал ли индийский глагол am- в иранских языках, но и этого изолированного пережитка достаточно, чтобы засвидетельствовать общность выражения.
В греческом наблюдается асимметрия имени и глагола: 'клятва' передается другим словом: horkos (opuoq). Оно увязывалось с греческим же herkos (іркоя) 'ограда' — правда, толкование при этом остается смутным и малоудовлетворительным: клятва объясняется как запрет или принуждение, установленное по собственному желанию. Во всяком случае, это отнюдь не индоевропейское соответствие, а только результат вторичного развития (см. гл. 8).
Для глагола 'клясться' мы обнаруживаем отныне только формы, ограниченные двумя или даже одним языком.
Персы клянутся словами sogand xurdan букв, 'есть, вкушать sogand', ср.-перс. sokand xvar-. Это sokand восходит к др.-авест. saokanta 'страдание'. Т. е. «клясться» означает 'глотать страдания'. Данное выражение нужно понимать буквально. Клатва заключалась в ордалии (божьем суде), в принятии мучений, чем и проверялась честность испытуемого.
