Средневековый город ближнего востока 7 середина 13 века - Большаков О.Г.
Скачать (прямая ссылка):
53
ским !источникам, зафиксированы в середине IX в. в перечне административных округов (кувар) в географии Ибн Хордадбеха.
Большинство населенных пунктов в Египте,, упоминаемых арабскими авторами, не определены как тип поселения, ни один из них не назван городом (мадина), лишь иногда прилагается определение карйа, что, как мы видели выше, относится даже к Александрии. Поэтому нельзя поручиться, что поселения, названные у ал-Балазури и отсутствующие у Георгия Кипрского, непременно были городами, если только они не упомянуты у христианских авторов как центры диоцезов. Однако, как мы говорили уже неоднократно, это пе является основанием для того, чтобы считать, что к моменту арабского завоевания число городов значительно сократилось по сравнению с V—VI вв. (рис. 5, 6).
Для нас, конечно, важнейшей задачей является выяснение судеб городов и интенсивности городской жизни в период после арабского завоевания, особенно в VIII в., когда городская жизнь в Византии переживает упадок.
В предыдущей главе мы отмечали ущерб, причиненный приморским городам войнами VII — начала VIII в. К этому следует добавить, что в 130/747-48 г. землетрясение разрушило многие города побережья и они, видимо, оставались в развалинах почти четверть века, только в 154/771 г. ал-Мансур при посещении Сирии распорядился восстановить крепости и города побережья. Завершены были эти работы уже при его преемнике ал-Махди [Балаз., 163] п.
Иначе обстояло дело в глубинных районах Сирии и Палестины.. Видимо, уже в первые десятилетия существования Халифата убыль местного населения, частично бежавшего в Византию, была восполнена поселением в городах арабов, обитавших в соседних районах 12.
В это время особое значение приобрели Химс и Киннасрин, в которых размещались большие резервные армии из арабов-поселендев, ,поставлявшие отряды для военных действий в Малой Азии и пополнения для гарнизонов ,приграничных районов 13. Ho о состоянии этих городов в конце VII — начале VIII в. ничего не известно, так как в первом из них современный город перекрывает всякие следы былых изменений границ города и плотности застройки, а городище Киннасрина не подвергалось археологическому изучению.
Точно так же нет никаких данных о состоянии Дамаска при Омейядах. Историко-топографические исследования не дают ос-
11 Во время этих работ была заново отстроена мечеть в Аскалоне, о чем свидетельствует строительная надпись IClermont-Ganneau, 257—259].
}2 Так было в первую очередь в Северной Сирии, например в районе Ba-лиса |Балаз., 154].
ш Многократно упоминаемые арабскими историками «кшшасринцы» и «химецы» (ахл ал-Химс, ахл ал-%иннасрйн) могли быть также жителями других селений того же военного округа.
54
новация для утверждения о сколько-нибудь заметном росте столицы Омейядов (Sauvaget, 1934; Elisseeff, 1970] вопреки всеобщей закономерности роста .населения и территории города после превращения его в столицу.
Судьба Дамаска отражает особенности военно-политической системы Омейядского халифата. Наиболее очевидная, хотя и не самая главная из этих особенностей состоит в том, что Дамаск, по существу, не был настоящей столицей Омейядов. Сын My'а-вии йазид I жил в Хувварипе, Сулаймаи — в Дабике, Омар II— в ал-Хупаоире, Йазид II—в неизвестной нам резиденции в ал-Балка, ал-Хишам—в Русафе 14. Развалины десятка омейядских дворцов, разбросанных по всей Сирии и Палестине, наглядно демонстрируют эту «охоту к перемене мест» омейядских халифов и принцев, которую долго объясняли тягой к степи, рудиментом бедуинской жизни 15. Основательное знакомство с двумя Kacp ал-Хайр и ал-Мафджаром убеждает, что перед нами не «охотничьи замки», рассчитанные на сезонное испрльзование, а дворцы в хорошо организованных поместьях, основанных на сложных ирригационных системах, с плотинами, лишь немного уступающими знаменитой Марибской плотине в Йемене [Schlumberger, 1939, 200—202]. Расположение самих дворцов на кромке обрабатываемых земель О. Грабар справедливо объясняет не атавистической тягой к пустыне, а экономией обрабатываемых земель [Grabar, 1963, 8].
Письменные источники сообщают о множестве крупных поместий Омейядов, о больших ирригационных работах в разных районах Сирии и Джазиры.
Так что, хотя мы и не знаем причин предпочтения халифами той или иной резиденции, объяснять их переносы полукочевым образом жизни не приходится. Скорее всего играли роль политические причины— стремление жить в районах тех племен, которые поддерживали данного халифа. He разрастались же резиденции потому, что обычный для них большой гарнизон жил в округе, охраняя не саму резиденцию, а всю область вокруг.
Второй причиной стабильности размеров резиденций (в частности, Дамаска) было то, что налоговые поступления провинций расходовались в основном па месте. Характерная для централи-
м Ж. Соважс высказал предположение, что «Русафа ал-Хишама» — не Русафа-Ссргиополь, a Kacp ал-Хайр аш-Шарки, в котором обнаружена следующая строительная надпись: «...повелел построить этот город (мадина) раб Аллаха ал-Хишам, эмир правоверных, и построили это жители Химса под руководством Сулаймапа б. Убайда в HO году» [Sauvaget, 1939, 2]. Во время раскопок О. Грабара выяснилось, что плита с надписью была использована вторично, хотя нельзя сомневаться в датировке Kacp ал-Хайр аш-Шарки омейядским временем |[Grabar, 1978, 43]. Обнаружение омейядского дворца в Русафе [Otto-Dorn, 1955] заставляет возвратиться к прежней идентификации «Русафы ал-Хишама», a Kacp ал-Хайр аш-Шарки отождествлять с Зайтуной,
