Средневековый город ближнего востока 7 середина 13 века - Большаков О.Г.
Скачать (прямая ссылка):
Поэтому и в .современных исследованиях либо рассматриваются изменения, внесенные в жизнь городов в момент завоевания, либо их состояние в X—XI вв., когда с появлением географических сочинений и региональных историй мы становимся
1 Примером отсутствия интереса к событиям VIII—IX вв. могут служить сведения о некоторых городах Сирии и Палестины у Ибн Шаддада и историческая часть «Истории Дамаска» Ибн Асакира (середина XII в.), в которой есть сведения либо о современной автору эпохе, либо о периоде завоева* пия и почти ничего о том, что происходило в промежутке.
46
на твердую почву фактов. Все, что находится посередине, приходится восстанавливать пунктиром, направление которого местами очень сомнительно.
Одни исследователи считают, что в VII—VIII вв. сокращается торговля и хиреют портовые города i[Ashlor, 1970, 188], другие возражают па это, что создание большого государства, объединившего Средиземноморье и Иран, вызвало развитие экономики и торговли, а упадок приморских городов, процветавших прежде благодаря торговле с метрополией, компенсировался расцветом континентальных ,[Ehrenkreutz, 1972, 101 —102]. Ho и те и другие опираются на отдельные факты, по которым общая картина не может быть реконструирована однозначно.
Все сходятся на том, что в конце IX—X в. города Ближнего Востока достигли небывалого расцвета2, уровень которого, правда, до сих пор никому не удалось оценить количественно, хотя бы в сравнении с V в. Все обычно сводится к восторженному описанию размеров Багдада, Самарры и Каира, но насколько их рост сопровождался развитием остальных городов и отражал ли он общую тенденцию подъема экономики — также остается невыясненным.
По-видимому, лучше всего начать с простейшего сопоставления количества городов накануне арабского завоевания и в X в. Для начала VII в. у нас имеется список городов Римской империи Георгия Кипрского, а для последней четверти X в.— список ал-Мукаддаси. Утрата византийскими городами полисного устройства, а с ним и основного административно-политического отличия усложняет выделение городов из числа других населенных пунктов примерно того же размера. Как показывает Д. Клауде, для Прокопия Кесарийского три признака отличают город: наличие городского статуса, подобающие городу постройки и многолюдие населения [Claude, 1969, 193—202]. Наличие статуса, а иногда просто традиция считаться городом отделяли город от многочисленных крепостей, появившихся в VII—VIII вв., но уже Юстиниан колебался в их различении, а с течением времени все большую роль начинает играть политико-администра-тивное значение, место населенного пункта в системе государственного управления. Резиденция епископа считалась городом, и размещалась она в подавляющем большинстве случаев в административных центрах.
Учитывая все это, мы должны признать, что список Георгия Кипрского, с одной стороны, может не включать какую-то часть городов, а с другой — упоминать тени былых городов, имена, за которыми скрываются развалины. С этой неточностью приходится смириться, поскольку иного выхода все равно нет. В какой-то степени этот недостаток удастся восполнить сведе-
2 Особенно восторженную оценку дает М. Ломбар [Lombard, 1971, 121], считающий, что по интенсивности градостроительства только эллинистическую эпоху можно сравнить с этим периодом и лишь в новое время в Европе был превзойден этот темп.
47
пиями арабских авторов о завоевании городов Сирии и Палестины, хотя в большинстве случаев названия завоеванных населенных пунктов они приводят без определения — город это или селение. Определение могло выпасть при передаче, а скорее всего арабов конца VII в., вспоминавших былые битвы, такие определения интересовали меньше всего, тем более что слушатели их рассказов и первые фиксаторы этой устной !исторической традиции прекрасно знали, о чем идет речь, и так же опускали определение «город», как делаем мы, называя города, хорошо известные собеседникам.
В сведениях о событиях VII в. употребляются два термина: мадина и ікарйа: первое, безусловно, «город», второе географы X їв. употребляли только в смысле «селение». ITo в VII в., видимо, такого четкого разграничения не существовало. В некоторых случаях словом карйа обозначались, ,несомненно, города. Так, у ал-Балазури приводится сообщение Омара б. Абдал'ази-за: «Только три селения (карйа) Магриба мы завоевали по мирному договору: ал-Искандарию, Кафртайс и Султайс» [Балаз., 222]. Совершенно ясно, что слово карйа ,имеет здесь нейтральное значение «поселение»3, так как 'невозможно усомниться в том, что Александрия была городом в ,полном смысле слова.
Этот разнобой в употреблении терминов, обозначающих различные типы поселения, прекрасно иллюстрирует Коран. В нем встречаются три термина: мадина, карйа и балад. Только первый из них, вошедший в арабский из арамейского и зафиксированный уже в Немарской надписи 328 г. [RChEA, I, 1], имеет точное и единственное значение — «город». В Коране он встречается 13 раз (если исключить ал-Мадину — Йасриб), но в 9 случаях применительно к городам за пределами Аравии4. Чаще встречается термин карйа (также заимствованный из арамейского), употребление которого менее определенно: так, в одном случае «город нечестивцев», наказанный Аллахом, назван мадина [Кор., XV, 67], а в другом — карйа [Кор., XXVII, 57]. Можно подумать, что карйа обозначает оседлое поселение вообще, в противоположность становищу кочевников, но и в арамейском «карита» означает то город, то селение. Особенно неясно значение слова балад, которое то употребляется определенно в смысле «город» [Кор., XC, I—2, XCV, 3], то (чаще) в смысле «страна», «земля»5.
