Средневековый город ближнего востока 7 середина 13 века - Большаков О.Г.
Скачать (прямая ссылка):
¦Все заключения о значительном росте городов при Аббаси-дах, о «мусульманском ренессансе» основываются на факте появления гигантского для средневековья города — Багдада и эфемерного гиганта — Самарры. Изучаемого нами района это явление не коснулось. Конечно, период VIII—начало X в. с длительным отсутствием продолжительных войн на Ближнем Востоке способствовал подъему городской жизни, уровень которой по сравнению с Западной Европой был неизмеримо выше. Ho это скорее восстановление уровня, нарушенного арабским завоеванием, чем подъем на новую ступень.
ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ В СЕРЕДИНЕ X —СЕРЕДИНЕ XII в.
Сведения Ибн Хаукаля и ал-Мукаддаси зафиксировали- то состояние городов, которое сложилось в условиях трех веков относительной политической стабильности, окончившейся как раз на глазах этих двух авторов. В 945 г. захватом Багдада Бундами было завершено распадение Аббасидского халифата, и сразу вслед за этим Византия начала наступление на мусульманские владения в Сирии. Сирия и Палестина на три столетия превратились в арену борьбы мусульманского и христианского мира и мусульманских владетелей между собой.
В 948—962 гг. Хамданиды лишились владений в Малой Азии, а в 962 г. и сама их столица, Халеб, была захвачена и разгромлена византийцами. Из разгромленного и сожженного города было уведено около 10 тыс. пленных [Рудрав., 193; Хамад.г 181; И.Дж., М., 7, 7]. От прежнего Халеба, по словам Ибн Хаукаля, осталась едва V20 часть i[BGA, 2/2, 217—221]. С 991 по 1086 г. Халеб 22 раза подвергался осадам и штурмам [Sauvaget, 1941, 95].
Однако, несмотря на все своеобразие периода, начавшегося после падения власти Аббасидов, середину X в. нельзя считать началом нового исторического этапа. Все перемены носили политический характер и мало коснулись культуры и социально-экономических отношений. Успехи византийцев в Малой Азии и Сирии, выселение мусульман и вторичная христианизация многих районов были лишь эпизодом в длительной борьбе Византии с мусульманским миром, эпизодом, не сравнимым по своей зна-
66
чим,ости с событиями, развернувшимися в середине XI в. и совершенно изменившими культурный и даже этнический облик значительной части Передней Азии.
Конечно, изменения в экономике, общественной жизни и культуре происходили непрерывно, но накопление их не давало скачка до середины XI в. В это время на ближневосточную арену вышло совершенно новое действующее лицо — кочевники-туркмены, возглавляемые сельджуками. В шатком равновесии сил на Ближнем Востоке достаточно было малейшего усилия, чтобы чаша весов склонилась в ту или иную сторону, но ,в данном случае сельджуки оказались больше чем довеском в чужой игре-—они перекроили всю политическую карту и положили начало тюркизации Малой Азии, созданию новой нации. Именно поэтому появление сельджуков можно считать началом нового исторического периода па Ближнем Востоке.
В 1055—1059 гг. сельджуки низвергли Бундов и возвратили Аббасидам их политический авторитет. В 1071 г. в сражении под Манцикертом был разгромлен император Р.оман, и последовавшие затем междоусобицы в Византии сделали Малую Азию легкой добычей туркменских отрядов. С 1081 г. столицей анатолийского султаната Сельджукидов стала Никея, расположенная у самого Константинополя. Одновременно сельджукские беки подчинили себе всю Сирию. В 1071 —1076 гг. были изгнаны фатимидские наместники из Палестины и Южной Сирии. В 1085 г. пала Антиохия, в 1086 г. после сражения под Халебом Тутуш, брат Меликшаха, стал хозяином всей Сирии, но Мелик-шах предусмотрительно разделил ее между своими военачальниками: Халеб, Эдесса, Антиохия стали .отдельными вассальными владениями. Тутушу пришлось довольствоваться Южной Сирией и Палестиной (которой он правил через наместника, или, вернее, вассала,— Ортока).
В отличие от Джазиры, где туркмены составляли заметную часть населения, в Сирии они были совершенно чуждым элементом, самым чуждым из всех, появившихся здесь со времени Сасанидов. Судьба каждого владетеля зависела от преданности окружавшего его отряда туркмен и умения использовать отношения с соседними правителями. Местному населению их интересы были совершенно чужды. Этим в значительной степени объясняются междоусобицы, начавшиеся сразу же после завоевания Ближнего Востока и особенно после смерти Меликшаха.
Сельджукское государство по своей структуре 'было наиболее феодальным из всех существовавших до тех пор в мусульманском мире. Родо-племеппая иерархия родства и взаимоподчи-нения, сохранявшаяся у тюрков-кочевников, была возведена в принцип государственной структуры. Вся огромная территория султаната была разделена на «кормления» (икта) отдельных отрядов и их беков.
Эта система, хорошо известная нам по «Сийасат-наме» Низам
5*
67
ал-Мулка, отчетливо прослеживается в Иране и Хорасане, а также в Сирии [Бунд,, 135]. Икта не было пожалованием в точном смысле слова, так как все территориальные единицы, предоставляемые в икта, вместе с их доходами регистрировались в диване. Контроль и возможность лишения икта зависели от реального соотношения сил центрального правительства и вассала-иктадара. Теоретически икта было предоставлением налоговых поступлений района дислокации отряда на содержание и жалованье этого отряда. Практически же иктадар,. будучи единственным реальным представителем власти, обеспеченным вооруженной силой, превращал это право в феод. Дарение феода в форме денег или права на какие-то оборы, принадлежащие государству или государю, не являются особенностью восточного феодализма, аналогичные случаи встречались и в Западной Европе (fiefs de chambre, см. [Bloch, 1967, 174; Гуревич, 1970, 55—56]). Отличие заключалось в том, что на Востоке с его древней традицией централизованного сбора налогов право на получение налогов не превращалось в право на землю даже тогда, когда наделяемый становился неконтролируемым владетелем области на правах феода. Его права кончались с лишением политической власти.
