Средневековый город ближнего востока 7 середина 13 века - Большаков О.Г.
Скачать (прямая ссылка):
В Египте кроме попытки вернуть Александрию в 645 г., окончившейся погромом при вторичном завоевании се мусульманами, мы знаем еще только о нападении византийцев на Типпис в 720 г. [Кинди, 70]. Однако упадок Александрии объяснялся не столько ущербом, нанесенным во время военных действий, сколько утратой ею положения столицы и резким сокращением морской торговли до утверждения мусульман на море при Аб-далмалике. Подъем ее начался в наместничество Абдал'азиза (685—705). Большие морские экспедиции против Византии потребовали создания морских баз и верфей, Александрия стала важнейшей из них. Для обеспечения работы верфей и снабжения флота в ней разместили отделение финансового ведомства (байт ал-мал), определенные районы Верхнего Египта (в частности, Афродито) отправляли натуральные поставки прямо в
42
Александрию. Для транспортировки грузов был восстановлен канал, соединявший город с Рашидским рукавом Нила. О размахе морских операций свидетельствует хотя бы то, что в 717 г. из Египта в осаждавшую Константинополь армию было послало 400 судов с продовольствием.
Тяжелее оказалась судьба сиро-палестинского побережья. Сайда, Ирка и Бейрут около 644 г. были отвоеваны византийцами, и арабы снова брали их приступом [Балаз., 127]. Cyp и Акка оставались в запустении до 648-49 г., когда Му'авия, отправляясь в поход на Кипр, приказал их восстановить, а в 669 г. устроил в Акке арсенал [Балаз., 117]. ,Междоусобицы, происходившие в Халифате во второй половине 80-х годов, позволили византийцам вновь возвратить себе несколько городов, нападению подвергалась даже сравнительно далекая Кайсарийа. Абдалмалик восстановил власть Халифата над всем побережьем и принял меры к оживлению Сура, Акки и Тарабулуса, но последний отложился в конце его правления, и ал-Валиду пришлось его снова завоевывать/[Балаз., 143, 128]. В 100/718-19г, византийцы захватили Лаодикею и увели мусульман в плен [Балаз., 133], а через 2—3 года было совершено нападение на Тиннис [Кинди, 70].
Итак, если не считать узкой полосы побережья, города Ближнего Востока имели объективные условия для быстрого восстановления, однако этот процесс был одновременно процессом их арабизации: на место бежавшего населения пришли ара-бы-переселенцы, занимавшие брошенные жилища и земли31. И чем больше нового населения оказывалось в городах, тем большими могли быть изменения в их внутренней жизни— вплоть до полного разрыва с позднеантичными традициями, еще теплившимися в конце VI в. Появление в городах значительного числа непроизводительного населения, жившего на жалованье, могло изменить удельный вес торгово-ремесленного населения,, а вместе с этим и сам характер города.
Все зависело от того, насколько арабские переселенцы были чужды городской жизни. Долгое время считалось, что они были не приспособлены к ней, томились и чахли в городах [Clerget, 1934, 105—106], из которых Омейяды по той же причине бежали в замки, расположенные на краю, милой их сердцу пустыни [Lammens, 1910; Creswell, 1932, 440—441]. Компромиссом между привычной обстановкой бедуинской стоянки и городом, из которого развился настоящий мусульманский средневековый город, будто бы были «города-лагеря». Принимая этот взгляд, мы вынуждены будем признать вслед за некоторыми византинистами, что между византийским городом начала VII в. и мусульманским имеются разрыв и большое принципиальное различие 32.
31 Среди переселенцев оказывались и неарабы: например, в Антакию и Тарабулус были переселены также персы [Балаз., 148; BGA, 7, 33].
32 «Византийские города, сыграв свою роль в обеспечении потребности за-
43
Пример Египта, казалось бы, подтверждает эту точку зрения: арабы здесь первое время не селились в старых городах, кроме пограничной Александрии, а стали лагерем около Бабилйуна, получившим красноречивое название Фустат («палатки»). В нем было много бедуинов, весенние пастбища которых были разбросаны ло всей стране ,[И. Абдалхак., 141—142]; организованное переселение бедуинов в Египет происходило до конца правления Омейядов [Кинди, 76—77; Азди, 30—31]. Й все же характер Фустата даже в середине VII в. далеко не так однозначен.
Мы не будем останавливаться па истории возникновения Фустата, размещении в нем племен и т. д., поскольку об этом давно уже написано достаточно подробно [Guest, 1907; Reit-meyer, 1912; Gasanova, 1913, 1; и др.], отметим только, что и в первые годы Фустат, как и другие аналогичные города, не был подлинным лагерем, так как все поселенцы получили под застройку участки, поступавшие в их полную собственность, включая сдачу в аренду и продажу. И хотя часть этих участков долго оставалась незастроенной |[И. Абдалхак., 128, 135], в центре, на берегу Нила около крепости и мечети, сразу же появилось ядро плотной застройки безусловно городского характера. Здесь поселилась мусульманская аристократия — мухаджиры и анса-ры, которые и прежде не чуждались торгово-ремесленной деятельности. Они сразу же воздвигли капитальные дома и стали вкладывать средства в постройку лавок и целых базаров, бань, постоялых дворов и других доходных заведений [И. Абдалхак., 92, 96—9-8, 135].
