Англия под властью дома Стюартов. Т. 1 - Юм Д.
ISBN 5-89329-355-Х
Скачать (прямая ссылка):
Между тем приверженцы свободы рассуждали по-другому. Напрасно, говорили они, возводит король английскую форму правления к ее первоначалу, желая показать, что привилегии парламента вторичны и случайны: право давности и многовековой обычай задолго до нашего времени узаконили эти собрания, пусть даже их происхождение является не более величественным, чем то, которое приписывает им король. Если письменные памятники английской истории, как утверждается, изображают парламенты возникшими по воле и с разрешения монархов, то принципы человеческой природы, если мы проследим источники правительства несколько глубже, ясно нам продемонстрируют, что сами монархи всей своей властью обязаны добровольному подчинению народа. В действительности, однако, нельзя указать ни один век, когда бы английская форма правления представляла собой чистую и несмешанную монархию,
Глава IV
81
и если в какие-то периоды права нации попирались грозным иноземным вторжением или внутренней узурпацией, то возвышенный дух народа всякий раз пользовался первой же возможностью, чтобы восстановить старинную конституцию и образ правления, В языке законодательства и в обычных формулах администрации и суда королевская власть может изображаться священной и верховной, однако все, что безусловно необходимо для осуществления законодательной власти, следует считать столь же божественным и неприкосновенным. Если же проводить между ними в этом смысле какое-либо различие, то предпочтение, несомненно, следует отдать народным советам, чье вмешательство обуздывает крайности и беззакония деспотической власти и оберегает ту святую свободу, которую героические души во все века считали более драгоценной, чем сама жизнь. И недостаточно сказать, что кроткое и справедливое правление Якова дает мало или вовсе не дает поводов для недовольства. Как бы сдержанно ни пользовался король своей прерогативой, как бы строго ни соблюдал законы и конституцию, «но если он основывает свою власть на произвольных и опасных принципах, то за действиями его нужно следить столь же бдительно и противиться ему столь же энергично, как если бы он предавался всем бесчинствам жестокости и тирании».
Посреди этих споров люди мудрые и умеренные пытались, насколько возможно, сохранить беспристрастие, занимая нейтральную позицию между враждующими партиями, но чем больше размышляли они о ходе общественных дел, тем труднее им было составить твердое мнение на сей счет. С одной стороны, в самом возникновении партий они видели счастливое предвестие свободы, и они, разумеется, не могли рассчитывать на то, что при смешанной системе правления можно будет наслаждаться столь бесценным благом, не испытывая соответствующих неудобств, коими оно неизменно сопровождается в подобном государственном устройстве. Но, с другой стороны, когда задумывались они о неизбежных целях и стремлениях обеих партий, их смущали горестные предчувствия, и они не могли отыскать никакого реального средства примирить противников. Благодаря давно утвердившемуся обычаю, корона обладала теперь столь обширной прерогативой, что свободе было уже недостаточно по-прежнему держаться оборонительной тактики, пытаясь защитить оставшийся в ее распоряжении клочок земли: нужно было повести наступательную войну и ограничить власть суверена более узкими и точными пределами. Но после такого вызова любой государь, даже самый справедливый и умеренный, непременно должен был сделать попытку сломить своих противников, а поскольку он уже стоял на самом краю деспотической власти, то приходилось опасаться, что он опрометчиво и необдуманно переступит эти границы, к тому же весьма смутно обозначенные конституцией. Беспокойное английское правление, вечно колеблющееся между привилегией и прерогативой, предоставило бы множество исторических прецедентов, на которые могли бы ссылаться обе стороны. В столь сложных и запутанных вопросах нация непременно разделилась бы, а так как военные
82
События 1622 года
силы государства по-прежнему находились в ее руках, то неизбежно вспыхнула бы гражданская война — война, ответственность за которую легла бы на обе партии (или ни на одну из них); война, в которой люди порядочные и добродетельные не знали бы, чего им желать и за что молиться, если бы любви к свободе, столь необходимой для совершенствования человеческого общества, не оказалось достаточно, чтобы склонить их симпатии на сторону ее защитников.
Глава V
Переговоры о браке наследника и о возвращении Пфальца. — Характер Бекингема. — Поездка принца в Испанию. — Расторжение брачного договора. — Парламент. — Возвращение Бристо-ла. — Разрыв с Испанией. — Договор с Францией. — Экспедиция Мансфельда. — Кончина короля. — Его характер.
ПЕРЕГОВОРЫ О БРАКЕ НАСЛЕДНИКА И О ВОЗВРАЩЕНИИ ПФАЛЬЦА
Задача вырвать Пфальц из рук императора и герцога Баварского всегда должна была казаться чрезвычайно сложной для Англии, страны, управляемой таким невоинственным государем, как Яков; пока же он находился в ссоре с собственным парламентом, дело это было явно невозможным. И потому сколь искусно ни вел бы переговоры король, с ним теперь считались гораздо меньше, и уклониться от исполнения его просьб было не слишком трудно. Когда лорд Дигби, посол Якова при императоре, потребовал прекращения военных действий, его адресовали к герцогу Баварскому, командовавшему габсбургскими войсками. Герцог объявил послу, что заключать особый договор на сей счет нет никакой нужды. «Военные действия уже прекратились, — сказал герцог, — и я нисколько не сомневаюсь, что смогу предотвратить их возобновление, твердо удерживая Пфальц в своих руках до тех пор, пока стороны не придут к окончательному соглашению»213. Несмотря на эту обиду, Яков попытался продолжить обсуждение условий примирения пфальцграфа с императором и открыл в Брюсселе переговоры при посредничестве эрцгерцога Альберта, а после его смерти, последовавшей вскоре, при посредничестве инфанты; но когда стороны приступили к совещаниям, выяснилось, что упомянутые особы не обладают достаточной властью для решения спора. Теперь в Лондоне ждали имперского посла Шварценбурга, надеясь, что он прибудет с более широкими полномочиями, так как данное ему поручение всецело относилось к брюссельским переговорам. Король мог легко заметить, что император пренебрегает всеми его ходатайствами, но поскольку иных
