Жизнь замечательных людей: Константин Павлович - Кучерская М.
Скачать (прямая ссылка):
«Прибыв в 1826 году в Москву для присутствования во
223
время обряда коронования императора Николая, цесаревич был встречен сим последним на дворцовой лестнице; государь, став на колени пред братом, обнял его колени; это вынудило цесаревича сделать то же самое»121. По другой версии, Николай хотел обнять Константина, но тот уклонился и поцеловал Николаю руку, как подданный своему государю.
На следующий день на разводе государь вышел из Кремлевского дворца вместе с двумя своими братьями — народ ликовал, выкрикивая имена цесаревича и императора. Николай подмигнул войску, и войско дружно крикнуло: «Ура, Константин Павлович!» Молодая императрица Александра Федоровна, прозванная Константином «мадам Николя»122, услыхав столь оглушительные возгласы, встревожилась — приветствие слишком живо напомнило ей события 14 декабря. Но, к обшей радости, приезд Константина и коронация стали их счастливым эпилогом.
Современник, наблюдавший царственных братьев на службе в Успенском соборе, отмечал следующее: «В соборе первый раз расцвело лицо государя: доказательство уступки налицо! — А Константин Павлович во всю обедню проболтал с братом Михаилом Павловичем. Я думаю, никогда вся семья не была ему так рада, как в этом случае»123.
Ликование по поводу приезда Константина царило и на улицах. «Мой брат, — вспоминает мемуарист, — находился в Москве и рассказывал мне, что 14-го числа, закупая в лавках на Красной площади какие-то вещи для отправления в Пензу, купцами и сидельцами был приветствуем (равно как и другие покупатели) следующими словами: «Батюшка, слышали вы новость? — Что такое? — Ведь он приехал. — Да кто? — Да Константин Палыч». Радость была написана у них на лицах. Это было подтверждением сделанного им отречения от престола; в глазах обманутого народа казалось это примирением двух никогда не ссорившихся братьев»124.
Когда цесаревич появлялся в публике, толпа окружала его экипаж и приветствовала с восторгом. Сам Константин на это веселье взирал без иллюзий: он знал цену уличным восторгам, не однажды ему приходилось быть свидетелем переменчивости толпы —люди, кричавшие vivat одному правителю сегодня, завтра легко воспевали его врага. «Еду-чи вместе с Киселевым, он приказывал с сердитым видом, чтобы перестали кричать, употребил даже бранные и матерные слова. На возражение Киселева, что жителей не за что бранить, цесаревич отвечал: "Когда Кромвель въезжал в Лондон, народ приветствовал его громкими восклицаниями. Кромвель, обратясь к окружающим его, сказал: слышите
224
Великий князь Константин Павлович. Акварель А. Орловского. 1802г.
Вид Большою дворца в Стрельне.
Литография Иванова с рисунка В. Садовникова. 1833 г.
Жозефина Фридрихе Павел Александров,
с Павлом Константиновичем Неизвестный художник.
Александровым. Окою 1810 г. С оригинала А. Ризенера.
Вид Большого дворца в Стрельне Акварель И. Мейера. 1840-е гг.
Великий князь Константин Павлович. С гравюры С. Кордами
Князь Адам Чарторыйский. Граф Николай Николаевич
Новосильцев,
Вил Бельведере кого дворца в Варшаве. С гравюры неизвестного художника. 1815 г.
Конверт, в котором хранились Манифест с объявлением наследником престола великого князя Николая Павловича, а также два письма — цесаревича Константина Павловича и императора Александра I. Подлинник в Государственном архиве Российской Федерации
Кончина Александра I в Таганроге 19 ноября 1825 года. Iравюра с оригинала И. Вистеяиуса. 1828 г.
Граф Михаил Андреевич Граф Иван Иванович
Милорадович. Дибич-Забалканскиіі
«Констангиновский рубль». Копия.
Княгиня Жанетта Лович. Павел Константинович
С акварели неизвестного художника. Александров
Польское восстание 1830 года. С гравюры неизвестного худо * пика
> - J .
At
Нападение на Бельведерский дворец в 1830 году. С гравюры неизвестного художника.
Манифестация в Варшаве. 1831 топ. Литография XIXв.
f. 1830 г.
Дмитрий Дмитриевич Курута. Герцог Евгений Вюртембсргский.
Марсово поле в Санкт-Петербурге в начале XIX века.
Цесаревич Константин Павлович. Гравюра с портрета О. Киселева (?). 1820-е гг.
крики сии, но ежели поведут меня на эшафот, то они будут тогда еще сильнее"»125. Однако все вокруг — и люди, и сама природа — протестовало против его мрачности. «Погода установилась хорошая, и когда в навечерии коронования заблаговестили ко всенощному бдению во всей Москве во все большие колокола — дружно и разом, вслед за Иваном Великим, — отрадно было слушать, точно в Светлое Христово Воскресение»126.
Солнечным был и день коронации, 22 августа. «В Кремле были построены места для зрителей, некоторые пускались по билетам, а за местами весь Кремль был полон народом. От собора до собора было разостлано красное сукно для шествия Государя; по сторонам стояла гвардия. Мы собрались с раннего утра в Кремлевский дворец в тронную залу. Долго ждали мы Государя и не знали, в которые двери он войдет. Через несколько времени начало доходить до нас ура\ но по разным местам и голосов от десяти, не более. Это показалось нам странным, потому что ура могло в это время кричаться только в приветствие Государю и было бы всеобщее. Мы подошли к окну и увидели, что через толпу народа пробираются два белые султана. Это были Константин Павлович и Николай Павлович: первый вел его под руку и открывал ему дорогу. Так как въехать в Кремль по множеству народа не было возможности, то они вышли из коляски и пробирались во дворец пешком. Их узнавали только те, с кем они сталкивались в толпе; эти-то несколько человек и кричали ура, между тем как другие не видали их и молчали... По совершении коронования, когда начались поздравления, Николай Павлович сам подошел к матери и сделал вид, что хочет стать перед ней на колена; но она не допустила его и приняла в свои объятия. Когда потом он бросился обнимать Константина Павловича (а его было за что благодарить!), чем-то зацепился за его генеральские эполеты, и насилу могли расцепить их!»127
