Жизнь замечательных людей: Константин Павлович - Кучерская М.
Скачать (прямая ссылка):
Порфирородный! Ты воспрянь! И, чрез летучие забавы,
Простри на меч, на лавры длань! Будь Росс! И на боях, огнем Славян пылая,
Будь Александр, и Константин,
И пращур Петр, и духом исполин, Будь долго, долго будь утехой Николая!"
Так в стихах на рождение Константина Николаевича Федор Глинка выстраивал, по литературным обычаям того времени, мифологическую родословную младенца — в упомянутых здесь Александре и Константине можно было увидеть как ближайших родственников и дядьев, так и Александра Македонского и Константина Великого. Глинке вторил поэт и драматург Борис Федоров, который намекал на географию будущих побед великого князя яснее, однако тоже осторожничал и размывал очертания и сроки «славных дел», помещая их в лестный для русского патриота, но загадочный туман.
Всевышним послан ты; во славе ты рожден; Великим именем пред миром наречен: Воздвигнут Божий Крест Державным Константином, И будет Константин победы властелином! Взрастай, великий Князь, под сению побед! Живи, дай славных дел! История их ждет...
А Брату, Первенцу пример любви являя,
Будь тем, чем Константин для брата Николая12.
Как видим, Федоров не забыл раскланяться и с Константином Павловичем, невзирая на явную натяжку этой параллели и несовпадение старшинства и меньшинства — младший брат Константин Николаевич должен был стать старшему
233
брату Александру Николаевичу тем же, чем старший Константин Павлович стал для младшего Николая Павловича.
Толпа на столичных улицах была смелее поэтов. В разговорах, которые вели между собой мещане, дворня, клирики, лавочники и их покупатели, Константин Николаевич уже без затей превращался в освободителя Гроба Господня и спасителя христиан от мусульманского ига. Иного от царевича с таким именем и ждать было невозможно. «Не менее также занимаются толками на счет новорожденного великого князя, — сообщалось в одном из отчетов III отделения А. Ф. Бенкендорфу, — о котором по объявлении высочайшего рескрипта между старообрядцами, духовными и напоследок во всех состояниях стремительно перелетать стали от одного к другому приятные предсказания из Апокалипсиса и прорицание Мартына Задеки, в коих будто бы сказано, что в плодородный год, каковым почитается 1827-й, родится царь Константин, который освободит Иерусалим и Гроб Христов от ига неверных, и наречется 2-м. Почему в публике и предвещают быть спасителем Иерусалима великому князю Константину Николаевичу»13.
Мартын Задека, «глава халдейский мудрецов, гадатель, толкователь снов», был, как известно, персонажем вымышленным. Этот стошестилетний старец якобы жил в Швейцарии в Альпийских горах, по одним сведениям — в XI веке, по другим — в XVIII; русская публика хорошо знала его по толкователю снов, включавшему также гадательный оракул и руководство по хиромантии14.
Народная молва ссылалась на книжечку с предсказаниями, впервые вышедшую еще в эпоху греческого проекта, а затем по крайней мере дважды переизданную, в которой Задека не оставил без внимания и восточный вопрос, предсказав туркам разорение, глад, мор и изгнание в чужие края15. И хотя гадатель сообщает, что земли неверных будут захвачены христианами, какой именно народ и государь разорят турков, Задека умалчивает. Однако обладавший очами и ушами видел и слышал все, что требовалось. Любопытно, что в своем прорицании Задека особенно подробно предсказывает завоевание Константинополя, и лишь мимоходом упоминает о том, что и Иерусалим будет завоеван христианами. Согласно же отчету Бенкендорфу, народ толковал о том, что Константин Николаевич воцарится в Иерусалиме, а про Константинополь не вспоминал вовсе. Возможно, Иерусалим вытеснил в народном сознании Царьград, потому что в 1827 году жив был главный герой «греческого проекта» Константин Павлович и место освободителя «седми-
234
холмого» пока еще не стало вакантным. Еще вероятней, что осведомитель Бенкендорфа слышал не все разговоры.
Это вполне подтверждает агентурная записка Фаддея Булгарина в III отделение о «слухах и толках по поводу рождения великого князя Константина Николаевича» — здесь речь идет уже о Константинополе. Согласно булгаринским сведениям, современники различили провиденциальный смысл и в дате рождения Константина Николаевича, появившегося на свет 9 сентября. «Обстоятельство, что великий князь Константин Николаевич родился в то самое утро, когда Дмитрий Донской праздновал победу над Мамаем, почитают счастливым предзнаменованием для новорожденного, — отмечал Булгарин. — Известно также и напечатано в русской книге при покойной императрице Екатерине, что на Востоке существует пророчество, якобы русский князь Константин освободит Царьград от мусульман. Когда цесаревич Константин Павлович объявлен был императором, многие носились с тою книгою и особенно купечество. Ныне опять взялись за оную. Любовь к чудесному оживляет разговоры»16. «Видок Фиглярин» (как называл Булгарина Пушкин) упоминает ту же книгу с предречениями о падении Турецкой империи, в которой печаталось и предсказание Задеки, но ссылается на другую ее часть — «предречение» звездослова Муста-Эддына султану Амурату о падении Турецкой империи, а также надпись на гробе императора Константина о победе «рода русых» над родом Измаила. Очевидно, что книжка эта, последний раз изданная в прошлом веке, и в самом деле была извлечена из нетей и обрела в 1827 году вторую жизнь, что и привело к последующему переизданию ее в 1828 году.
