А.А. Шахматов: Пособие для учащиеся - Макаров В.И.
Скачать (прямая ссылка):
пых книг па известный ему славянский язык. Этот первый письменный славянский язык, на который переводились церковные книги, получил в науке наименование старославянского, Вскоре Константин и Мефоднй, а затем их ученики и последователи, с целью приобщения славян к новой, христианской релипш на их родном языке, не только начали обучение жителей Моравии, Хорватии, Сербии, Македонии славянскому письму, но и повели активную деятельность по переводу на старославянский язык греческих, церковных книг, Особого расцвета переводческая н писательская деятельность на старославянском языке достигла в конце IX о. в Болгарии.
С распространением христианства в Киевской Руси восточнославянская церковь также начала испытывать нужду в богослужебной литературе. Конечно, проще было брать готовую литературу у своих болгарских братьев, чем создавать какую-то новую. Положение обличалось тем счастливым обстоятельством, что, выделившись из общеславянского единства еще совсем недавно (в Vl-—VlI вв.), все славянские языки оставались весьма близкими друг другу, и древнеросс без особого труда мог понимать болгарские книги. С приходом на русскую почву эти кннтн при их последующем переписывании, конечно, подвергались определенному приспособлению к системе русского языка: в них невольно привносились элементы русского словообразования и словоизменения, отражались особенности русского словоупотребления, а также местной фонетической системы. Таким образом, это был уже не чисто старославянский язык. В науке за ним закрепилось название церковносла нянек п й.
Болгария X в., периода активного роста духовной культуры страны, оказывала на Киевскую Русь благотворное влияние, выступая в качестве посредника между Византией и Русью не только в приобщении последней к христианству. Болгары сообщали восточным славянам и светскую образованность.
Вслед за В. Ф. Миллером А. А- Шахматов склонен был считать, что боліарское влияние отразилось и на русском народном эпосе. «Искусственный язык наших бшшн, пестрящий болгаризмами,— утверждает он,— тесным образом связывает киевский эпос с недошедшим до нас болгарским...» (Шахматов А, А. Очерк современного русского литературного языка. 4-е изд. M., 1941, с. 236). «Слово о полку
5* 131
Игоревен представляется А. А. Шахматову тоже продуктом влияния болгарского эпоса — оно было, по мнению ученого, «сопровождающейся напевом былиной», лишь позже подвергшейся определенной книжной обработке.
В шахматовском освещении болгарского влияния на Русь современная паука усматривает значительную долю преувеличения, но нет сомнения, что уже в те далекие от нас века предки русских и болі ар стремились друг к другу навстречу.
А. А. Шахматову удается представить историю русского литературного языка как историю постепенного развития русского просвещения. Он показывает, как письменность из Киева распространяется вскоре и в другие культурные иентры государства, где она еще более отдаляется от своею болгарскою первоисточника, впитывая в себя боїатсгва местных диалектов. Уже русскому литературному языку древнейшего периода академик А. А. Шахматов отводит роль могущественного орудия внутреннего единения всех русских племен. Этой своей великой объединительной миссии наш литературный язык ие изменил ни на одном из последующих этапов его эволюции.
Теория А. А. Шахматова вызвала в русской науке горячие споры, не утихающие и поныне: когда и на какой основе возникла русская письменность? Так ли уж велико было влияние на формирование русского литературного языка церковнославянской языковой стихии? В 1934 г. выдающийся ученик А. А. Шахматова академик С. П. Обнорский на основании исследования юридического памятника Xl в.— «Русской правды» приходит к диаметрально противоположному мнению: «Русский литературный язык старшей эпохи,— говорит ученый,—¦ был в собственном смысле слова русским во всем своем остове. Этот русский литературный язык старшей формации был чужд каких бы то ни было воздействий со стороны болгарско-византийской культуры» (Обнорский СП. Русская Правда как памятник русского литературного языка.— В кн.: Обнорский С. П. Избр. работы по русскому языку. M-, 1969, с. 144). После тщательного изучения ряда других памятников С. П. Обнорский высказывается несколько менее категорично и говорит об «очень слабой доле» церковнославянского воздействия на древнерусскую литературу.
Гипотеза С. П. Обнорского фактически таковой и осталась.
132
Есть в пауке и другие веские основания осторожно огноскіі.ся к теории С. [[. Обнорского, Уже в прошлом столетии высказывались мнения о более раннем, чем считали многие лингвисты, происхождении русской письменности. Б. И. Ламанский, например, рассуждал так: если уже в Xl в. на Руси были своп значительные, к тому же блестяще іехнически оформленные произведения («Ослромироао евангелие» 1056—1057 гг , «Изборники Святослава» 1073 п 1U76 гг. н др.), то не могли же они появиться как-то вдруї, всего через несколько десятилетий после возникновения ) восточных славян письменности.
Одними из первых выступают против теории С. П. Обнорского известные лингвисты Б. А. Ларин и A. M- Селн-щев. Профессор Б. Д. Ларин приводит доводы о наличии у русских письменности уже в начале X в.: дотворы русских с греками 907 и 911 п". составлены были, как доказывает ученый, одновременно н на греческом и на русском языках. В договоре 944 г. говорится, например, о необходимости для киевских князей присылать в Грецию списки своих послов и купцов! Считая kv более поздним переводом с греческого, С- П. Обнорский вообще не привлекал греко-русские договоры к исследованию. Б. А. Ларин же высказывает свое глубокое убеждение в том, что на современном этапе развития русистики начинать исшрию русского литературного языка следует именно с этих договоров, содержащих целый ряд неоспоримых русизмов — доказательств того, чга основой русского литературного языка X в. был живой народный язык, как считал п С. П. Обнорский. Однако уже многие древнейшие памятники русской письменности содержат большое число церковнославянских элементов, наслоившихся на собственно русскую основу несколько позже — с принятием Русью христианства. Концепция Б. А. Ларина строится, таким образом, на признании смешанного характера языка древнейших восточнославянских памятников (см,: Ларин Б. А. ЛекниН но истории русского литературного языка (X — середина XVIIl в.) / Под ред. Б. Л. Богородского и др. M., 1975. с. 22—31).
