Историческая грамматика русского языка - Черных П.Я.
Скачать (прямая ссылка):
Исключением является форма творительного ед. твёрдого различия мужск. и сред, р.: добрыимь (^> добрымь), где ожидаемой формы добргьмь (ср. mtbMb) не возникло, може* быть, в результате омонимического отталкивания новой формы на -іьмь от старой стяжённой формы предложного ед. мужск. и сред, рода на -іьмь из -гьемь: добргьмь в период становления новых форм.
182
Во множественном числе также не произошло вытеснения старых форм новыми в косвенных падежах (в твёрдом различии); добрыихъ > добрыхь и т. д. для всех трёх родов (ср. пиьхъ, тгьмъ и пр.). Объяснение этого явления следует искать в воздействии формы именительного-винительного мн. на остальные падежные формы.
Что же касается именительного-винительного мн., то здесь в конце концов установилась (в твёрдом различии) форма на -ые, общая для всех трёх родов: добрые вместо доб-рии (мужск. р.: добрии людье; ср.: новии столи), добрьиъ (женск. р.: добрыгь жены), добрая (сред, р.; ср.: новая села, поля). Ср. в ,Слове о полку Игореве": „великая поля прегородиша...“.
Общая форма на -ые установилась и сохранилась с -W несомненно вследствие её грамматической связи, с одной стороны, с краткими прилагательными и с новой общей формой именительного падежа на -W кратких прилагательных (добры, новы, братовы, сестрины и пр.), а с другой, — с тем процессом слияния различных типов склонения существительных во множественном числе, о котором было упомянуто выше (§§67,74,75).
В мягком различии в качестве общей формы утвердилась форма именительного мн. на -ие: синие.
§ 81. Родительный падеж единственного числа. Окончание -о/е го в современном разговорном русском языке сохраняется только в говорах, да и то почти исключительно на окраинах русской (великорусской) языковой территории: на северо-западе — в говорах поморского и олонецкого типа, на юго-западе — в говорах Орловской и Курской обл., на юго-востоке—на Дону, причём в акающих южнорусских говорах, разумеется, г звучит как фрикативный согласный: ддбръуъ (или: ддбрсца и т. п.), сляпдуъ (или: сляпауа, слшща и пр.), сйнь\ъ (или: синяка и пр.) и т. д., а на севере — или как взрывной: доброю и пр., или тоже как фрикативный: доброго и пр. (преимущественно в русских говорах Карело-Финской ССР). Во всех остальных говорах и в литературном русском языке вместо г в этом окончании употребляется в. В литературном русском (в фонетической транскрипции): добръвъ, с’йн’ьвъ (всегда в заударном положении). В письменной речи произношение в вместо г не получило отражения. В других славянских языках нигде подобного окончания не имеется, за исключением некоторых севернокашубских говоров: dobrewo и т. п.
183
Объясняют это в по большей части так: взрывной согласный г в положении между гласными о — о, е — о в этом окончании с течением времени стал произноситься с фрикацией, а потом и вовсе исчез: -oje го^> 0jef0^>0je — о. Получилось „зияние", которое потом было устранено: перед лабиализованным о мало-помалу развился в. Произошло это на севере, в окающих говорах, а потом форма с в распространилась и на территории акающих говоров.
Действительно, на северо-западе имеются говоры с фрикативным г в окончании -о/е го (при взрывном произношении г в остальных положениях). Там же (и в других местах) имеются говоры с „зиянием": доброо, слепоо. Перед начальным о, в частности, в таких единичных словах, как господь, с исчезнувшим г, в говорах, действительно, иногда оказывается в: восподь (ср. в литературном русском языке: восемь из осмь, навострить лыжи, вотчина). Таким же путём получилось в некоторых говорах: повоет из погост.
Допустимо, однако, и другое более простое объяснение. Полные прилагательные могли заимствовать своё в в окончании -ole го из формы родительного ед. мужск. и сред. р. кратких притяжательных прилагательных на -ов-ь, -ев-ъ: братова,
отьцева, Петрова дня, но в особенности Иванова (сына), Андреева (сына) и т. п., получивших в качестве фамилий столь широкое распространение именно в русском языке. В пользу этого предположения в особенности свидетельствует тот факт, что форма родительного ед. полных прилагательных мужск. и сред, рода во многих (может быть, даже в большей части) окающих севернорусских говорах оканчивается на -oje ва (с конечным гласным а): дбброва, слепбва, ейнева и т. д. В московской письменности полные прилагательные с формой родительного ед. на -о\е ва встречаются, по крайней мере, с половины XVI столетия, тогда как первые (скудные и мало убедительные) примеры написания в вместо г в этом окончании не старше конца XV в. Правда, в печатном Уложении 1649 г. форма род. ед. зарегистрирована только с окончанием -во', подъячево, доброво, злово умысла и пр., но в рукописных источниках этой книги, например в Указной книге Поместного приказа, форма родительного ед. полных прилагательных на -ва является обычной формой: роднова брата, думнова дьяка, Бориса Долгорукова и пр. Таким образом, сначала появилось окончание
184
-ofe ва, a позже, как следствие контаминации с -о/е го, возникло и окончание -о/е во.
В женском роде в родительном ед. в литературной речи и в большей части говоров в конце концов установилась форма на -ой,-ей (из -оп>:-еп>): доброй (<^ доброп>), синей « синегь) ит. д. Ho имеются говоры (особенно на севере), где до сих пор ешё уцелела старая форма на -ып С> -ые -ыё) и возникшая под её влиянием форма на-и» (вместо -гыь, с дальнейшими изменениями: -ие > -иё)\ от молодые жены, у родимые у матушки, мукй ржаные; маленькая собачька лаёт — от большыё слышыт и т. п. В Москве эта форма сохранялась до конца XVII в. В Уложении: для рыбные ловли, выше торговые цЪны, без лишние волокиты и т. п.
