Англия под властью дома Стюартов. Т. 1 - Юм Д.
ISBN 5-89329-355-Х
Скачать (прямая ссылка):
Подобный рассказ, если учесть серьезность момента и важность собрания, которому он был представлен, заслуживает величайшего порицания, однако присутствовавший в парламенте принц Уэльский поручился за его истинность, а сам король косвенно подтвердил его своим авторитетом, объявив парламенту, что всю историю этого дела Бекингем нзложнл депутатам по его личному распоряжению. Образ действий этих владетельных особ трудно оправдать вполне. Можно, пожалуй, сослаться на молодость и неопытность Карла — это, впрочем, весьма вероятно247 — именно молодость и неопытность принца были действительной причиной его заблуждения, заставившей принять на веру лживые речи Бекингема. И хотя Якова в данном случае вынудили отказаться от собственных планов настойчивые домогательства других лиц, он не должен был позорить свой сан, подтверждая королевским словом прямые обманы или, по крайней мере, передержки и преувеличения своего фаворита, подозревать которые у него имелось столько оснований248.
Рассказ Бекингема, пусть даже весьма искусно маскировавший ложь, заключал в себе достаточно противоречий, чтобы у всех разумных людей открылись глаза на истину, но он так сильно потворствовал страстям и предрассудкам парламента, что его приняли на веру без колебаний249. Обрадовавшись давно желанной и наконец представившейся возможности затеять войну с папистами, члены парламента не стали долго думать о последствиях, но тут же рекомендовали королю разорвать оба договора с Испанией — о браке наследника и о возвращении Пфальца250. Народ, который всегда жаждет войны, пока сам от нее не страдает, свой восторг перед этими безрассудными мерами обнаружил иллюминациями и бурными празднествами, а также оскорблениями в адрес испанских послов. Бекингем превратился теперь в любимца толпы и парламента; сэр Эдуард Кок назвал его в палате общин спасителем нации251. Всюду его превозносили до небес, а сам Бекингем, опьяненный популярностью, которой он
96
События 1624 года
так недавно добился и так мало заслуживал, нарушил всякий долг по отношению к своему снисходительному государю и вступил в сговор с депутатами — пуританами, всегдашними противниками монаршей власти. Он даже поощрял проекты упразднения епископского сана и распродажи деканских и капитульских земель в оплату будущих расходов по испанской войне. А король, хотя он все еще надеялся выиграть время и договориться с Испанией, столкнулся со столь мощным потоком народных предрассудков, управляемых и подстрекаемых Бекингемом, что в конце концов вынужден был в своей речи к парламенту высказаться в пользу войны — с условием, что парламент пообещает ему свою поддержку252. Сомнения в искренности парламента — как показали дальнейшие события, отнюдь не беспочвенные, — были, вероятно, одной из причин его прежнего миролюбия и медлительности.
Свою речь король начал с горестных жалоб по поводу собственных печалей, ибо он, так долго гордившийся именем миролюбивого монарха, вынужден теперь, в столь преклонном возрасте, променять благодеяния мира на неминуемые бедствия войны. Он указал депутатам на то, что для содержания армии потребуются огромные и постоянные расходы, и помимо ассигнований, утверждаемых по мере надобности, просил предоставить ему шесть субсидий и двенадцать «пятнадцатых» — сумму, которой необходимо располагать уже к моменту начала военных действий. Он сообщил парламенту о своих громадных долгах, образовавшихся главным образом из-за денежной помощи пфальцграфу253, однако добавил, что не настаивает на каких-либо ассигнованиях для себя лично, но будет вполне доволен, если парламент примет надлежащие меры во имя чести и безопасности государства. А чтобы устранить любые поводы для недоверия, Яков, всегда энергично защищавший свою прерогативу и даже превысивший ее в нескольких, как считалось, сомнительных пунктах, сделал теперь неосторожную уступку, последствия которой могли оказаться роковыми для монаршей власти: он добровольно предложил, чтобы вотируемые палатой средства поступали не в распоряжения короля, но передавались особому парламентскому комитету, каковой и должен был их расходовать254. Общины с готовностью приняли эту уступку, столь необычную для английского монарха, но вотировали ему только три субсидии и три «пятнадцатые»255; жалобы Якова на его собственное бедственное положение они оставили без внимания.
Взаимное согласие между королем н парламентом было использовано также для того, чтобы добиться утверждения билля против монополий, который прежде пользовался поддержкой короля, но не прошел из-за конфликта между ним и последней палатой общин. Билль этот был составлен в виде подробной декларации, и все монополии осуждались в нем как противные закону и общеизвестным народным вольностям. В его основе ле- | жало представление о том, что любой английский подданный имеет полное право свободно распоряжаться своими поступками, при условии, что он не причиняет вреда другим подданным и что ограничить эту свободу
Глава V
97
может лишь авторитет законов, но отнюдь не королевская прерогатива или власть какого-либо должностного лица. Полное осуществление этого замечательного принципа вместе со всеми естественно вытекающими из него следствиями и породило в конце концов, после долгой и упорной борьбы, ту единственную в своем роде счастливую систему правления, при которой живем мы ныне-56.
