Джироламо Кардано - Гутер Р.С.
Скачать (прямая ссылка):
В 1575 году он оставил врачебную практику и тогда же начал работать над одним из последних своих сочинений — автобиографией «О моей жизни». Эта замечательная книга увидела свет в 1643 году в Париже и впоследствии многократно переиздавалась. В 1821 году ее перевели на итальянский язык, в 1914 —на немецкий, в 1930 — на английский, в 1936 — на французский и в 1938 — на русский.
Когда-то, в юности, Кардано попытался перенести на бумагу свои рассуждения о тщетности человеческого бы-
* Впоследствии увидело свет не более двадцати из них.
80
тия и вечной славе — так родилось его первое сочинение. Теперь ему, «идущему к смерти», захотелось осмыслить и понять основные этапы своего жизненного пути. «Написать книгу о моей жизни меня побудили и досуг, и необходимость сделать это, и многое другое...» Он не собирался восстанавливать минувшее последовательно, год за годом. Действуя по своей обычной методе, он припомнил и записал огромное количество фактов, характеризовавших его как личность, привычки, поведение и т. д., и попытался разделить их на главы так, чтобы каждая из них освещала одну из сторон его жизни. Если «О тонких материях» и «О разнообразии вещей» — энциклопедии о Вселенной, то сочинение «О моей жизни» — энциклопедия, целиком посвященная личности автора. Даже шире — личности, определенным образом выражающей эпоху. Как врач и астролог он занимается углубленным самоанализом и, разбирая себя с разных сторон, говорит о своем «росте и наружности», своих «полезных упражнениях», «о питании», «о болезнях», о том, «как он лелеял мысль увековечить свое имя», «о друзьях и покровителях», «о врачах и соперниках», «об учителях», «о воспитанниках и учениках», «о некоторых присущих ему от природы свойствах»...
Обычно авторы собственных жизнеописаний тщательно отбирают материал, желая предстать перед будущим читателем в наиболее благоприятном виде. Кардано не таков. Он вовсе не желает возводить себя на пьедестал и с безжалостной откровенностью пишет о своих «грехах, пороках и заблуждениях» («самое крупное из моих заблуждений заключалось в дурном воспитании моих сыновей»), «о недостатках, которые он в себе сознавал» (их перечисление занимает добрый десяток страниц).
Собственная жизнь напоминала Кардано корабли во время бури: «они то возносятся из глубины на самый гребень волны, то вновь низвергаются в бездну с вершины». «Сколько раз,— вспоминал Миланец,— я горько оплакивал свое несчастное положение, не только когда все шло как нельзя хуже и всякая надежда на спасение, казалось, исчезла, но и когда я сам не мог найти никакого выхода, как бы я ни напрягал свои умственные силы, чтобы направить обстоятельства в желательную для меня сторону... Слишком достаточно было того, что мне столько недоставало...»
Подробно перечислив все, что ему недоставало и что
81
ему мешало, он с изумлением вопрошает: «...кто не удивится тому, что я выжил доныне?»
Сам он находил объяснение этому «удивительному обстоятельству» в особом попечении о нем бога. В юные годы он искренне верил рассказам Фацио о том, что у каждого человека есть собственный демон или гений-покровитель — некая промежуточная субстанция, через посредство которой бог осуществляет заботу о нем. В зрелом же возрасте он думал иначе. «Не верьте, что вы слышали, как демоны говорят с вами... Не пытайтесь узнать правду об этих вещах, ибо они скрыты от нас»,— писал Миланец в «Наставлениях детям». Однако в ужасные дни, когда Джамбаттиста был казнен как преступник, а сам Кардано был близок к помешательству, старый предрассудок вновь нашел место в его воспаленном мозгу. Он писал о своем добром демоне-покровителе или духе и вскоре после казни сына (диалог «Тетим»), и тринадцать лет спустя в Риме: «Я уже давно убедился, что меня охраняет некий дух; но каким путем он предупреждал меня о грозивших мне бедах, этого я не мог понять, пока мне не мнновал семьдесят четвертый год и пока я не приступил к описанию собственной моей жизни. Ибо множество угрожавших мне событий, предвиденных с полной точностью, на самом, что называется, их пороге, могут быть признаны чудесными как совершавшиеся пусть и без божественной помощи, но никак не без содействия духа... Из всего испытанного я убеждаюсь, что этот дух, приставленный ко мне, обладает большим могуществом». Кардано приписывал своему сверхъестественному покровителю все те события и происшествия, которые он не мог объяснить, но которые, по его мнению, служили предзнаменованием для него самого и для его близких.
Но почему же он, руководимый и оберегаемый могущественным духом, оказался в конце жизни в полном одиночестве, полузабытым стариком в чужом городе? На
«Мы не должны говорить о том, что его великий ум смешан с безумием, но напротив, что его безумие смешано с великим умом».
Г. Нодэ (1600-1653)
82
этот вопрос Кардано не мог, естественно, дать ответа. Он пытался утешить себя: «...У меня есть знание множества предметов, беспорочное, хотя и оскорбленное потомство, изданные книги, и столько еще подлежащих изданию; имя, звание, честно заработанные средства, могущественные друзья, знание разных тайн и, что самое главное, страх божий... Что касается... серьезных несчастий, то я полагаю, что они случились со мной по заслугам, и не считаю за большую беду то, что может быть уничтожено временем, понимая вместе с тем, что все испытания происходят от бога, и хотя бы даже казалось, что они причиняют мне вред, я не сомневаюсь, что в общем порядке мирозданья они являются высшим благом».
