Уроки кинорежиссуры - Кулешов Л.В.
ISBN 5-87149-049-2
Скачать (прямая ссылка):
Вспоминая "Неглинный" период первой Государственной школы кинематографии, остановлюсь на так называемых показательных вечерах - они оказали большое влияние на наше профессиональное формирование и являлись как бы зародышем репетиционного метода в кинематографии (метода предварительных репетиций), по которому нам удалось в 1933 году в чрезвычайно короткие сроки снять картину "Великий утешитель", а С. А. Герасимову в 1948 году - замечательную картину "Молодая гвардия". Нет никакого сомнения, что у этого метода большое будущее в советской кинематографии. В 1921 году эти вечера оценивались как "кино без пленки". Здесь мы учились настоящему ремеслу. Показательные вечера вызывали к себе интерес, - на них бывали многие работники искусства, театра и кинематографа.
По содержанию репертуар показательных вечеров соответствовал нашим тогдашним взглядам на специфику кинематографии - это были действенные, преимущественно гротесковые отрывки с детективными и приключенческими сюжетами - ничего более ценного и осмысленного мы не могли тогда придумать.
Нашими литературными увлечениями этого периода были Грин, Джек Лондон, ОТенри, БрэтТард - в них привлекала романтика, приключения, борьба, сильные люди, благородные характеры, мелодраматические сюжеты. Инстинктивно ненавидя все плохое и отсталое в прошлой русской жизни, мы законно, как нам казалось, увлекались "интернационализмом", и в этом заключалась наша тайная ошибка.
Вечера повторялись, как спектакли, и на места в зрительном зале продавались билеты, деньги за которые пополняли скудную кассу киношколы. Нашей платной публикой были беспризорные мальчишки-папиросники, торговавшие у подъезда ресторана "Риц". (Билет на лучшие места стоил 30.000 рублей, на средние - 20.000, а "входные" - 10.000 рублей. Вот какие тогда были цены!)
После окончания очередного спектакля мы обыкновенно поздно задерживались в киношколе. Обсуждали с гостями работу, а потом укладывали часть костюмов и реквизита на детские санки и увозили домой, а там снова начинались дискуссии, обсуждения новых работ, мечты о будущем и больше всего о съемках на пленку - о настоящей производственной жизни. Как жаль,
Л.В.Кулешов
20
что тогда мы не сумели найти себе серьезных учителей! Если бы нам разъяснили, как надо работать и что такое настоящее искусство, много дней нашей жизни не пропало бы даром, или они были бы более плодотворными.
В заграничных газетах стали появляться восторженные отзывы о киношколе. Одна из рецензий кончалась: "...Проблема Рафаэля без рук разрешена: здесь снимают без пленки. Я утверждаю это. Здесь мерзнут, работают и верят в свое дело, и кто приходит к ним - поступают так же," - в этой фразе была написана истина, - мы действительно мерзли, работали и верили в свое дело...
Лев Кулешов и Александра Хохлова:
В Школе назревали глубокие противоречия. Дело заключалось в том, что вместе с Кулешовым над постановкой показательных вечеров работал художник и архитектор Василий Сергеевич Ильин, очень талантливый человек, восторженный поклонник условной школы Дельсарта. Ильин самостоятельно ее развил, усовершенствовал и активно применял методы этой школы в наших работах. Изыскания Ильина нам чрезвычайно нравились, но они все больше и больше уводили от жизни и производства. Со временем мы это поняли и стали сопротивляться влиянию Ильина.
Примкнуть к "крайне правым" художественным группировкам в школе мы не могли - это был бы возврат к дореволюционной, ненавистной для всех нас кинематографии. И тогда мы, то есть Хохлова, Пудовкин, Комаров, Бар-нет, Подобед, Фогель и я решили отделиться от Ильина и работать самостоятельным коллективом.
Нашей творческой программой было изучение особенностей киноискусства, установление приемов и законов актерской игры и режиссуры без схоластичных теорий Ильина, без его бесконечных, отупляющих актеров репетиций - мы любили жизнь и всеми своими помыслами стремились на производство. Мы хотели во что бы то ни стало, несмотря на голод и холод, на отсутствие пленки, на разрушенные ателье, - снимать, снимать и снимать. Снимать так, чтобы наши картины смотрели зрители.
Так произошло отделение "кулешовской" группы и наше переселение в Опытно-Героический театр ГИТИСа под руководством Бориса Алексеевича Фердинандова.
Постепенно мы приблизились к производству: научились фотографировать, писать сценарии и сняли три картины - "Приключения мистера Веста в стране большевиков", "Луч смерти" и "По закону".
Наше самостоятельное существование потребовало максимального напряжения воли и сил. Надо было добывать деньги для школы. НЭП и мешал, и помогал нашей жизни. Бедны мы были предельно. Благодаря тому, что у Кулешова осталось кое-что от старого гардероба, часть из нас была "приодета"
Из истории ВГИКа
21
один донашивал его кожаную куртку, другой - башмаки на веревочной подошве, а Пудовкин, помнится, ходил в брюках, состоящих из двух самостоятельных половин, скрепляющихся английскими булавками, которые иногда расстегивались все сразу.
Ради заработков мы начали выступать с короткими этюдами в ресторанах - это была черная и отвратительная работа. За столиками "Эрмитажа" сидели жирные, тупомордые богатые нэпманы и то с ужасом, то с вожделением смотрели на наши "ритмические представления". Вот уж поистине: "Ешь ананасы, рябчиков жуй!". Хохлова своей худобой вызывала в нэпманах ужас, а в антракте ее обступали цыганки из хора и с любопытством рассматривали стекляшки вокруг шеи, наперебой спрашивая: "Бриллианты настоящие? От кого?" Под утро мы опять клали вещи и реквизит на санки и тащили их по Москве.
