Михаил Бакунин и «польская интрига - Борисёнок Ю.А.
ISBN 5-8243-0208-1
Скачать (прямая ссылка):
В результате перемен 1905 г. стали выходить сочинения Бакунина. Были извлечены из-под спуда и зарубежные публикации о нем. В 1905—1917 гг. наблюдается заметное оживление издательской деятельности, которая сопровождается усиленным поиском источников. Крупные работы в эти годы практически не появлялись, зато нередки были выступления периодической печати, особенно частые в 1914 г. и приуро-
7
ченные к столетию Бакунина5. Проблема его польских контактов поднимается в большинстве публикаций лишь эпизодически. Примером может служить работа В.М.Андерсона, где бакунинские связи с поляками изображены как «увлечение польщизною», которое все-таки «не мешало Бакунину зорко стоять на страже интересов Белоруссии, Литвы и Украины, на которые так зарились поляки»6.
Достаточно трезвым взглядом выделяется работа известного деятеля польского социалистического движения Л.Кульчицкого, переведенная с польского и изданная в Петербурге. Кульчицкий верно подметил ключевые моменты программы русского радикала: «Бакунин был прежде всего человеком дела, действия... Он не был слепым сторонником поляков, напротив, он знал их сильные и слабые стороны, обладал сильно развитым умом, который побуждал его помогать полякам не только во имя справедливости, но и во имя правильно понятых интересов русского народа»7. В то же время брошюра Кульчицкого имеет ярко выраженный публицистический характер и никак не претендует на серьезное исследование бакунинских контактов с поляками. Во всех публикациях, посвященных Бакунину, эта линия прослеживается лишь эпизодически8; единственной работой специально по этой теме оставалось переизданное в 1906 г. в Казани сочинение известного деятеля украинского движения М.П.Драгоманова «Герцен, Бакунин, Чернышевский и польский вопрос»9. Драгоманов не сумел подняться выше уровня современных ему национально-политических страстей, практически полностью перенеся свои пристрастия на оценку польских контактов Бакунина; вполне понятно, что с позиций «целесообразности» их для украинского движения контакты русского революционера с «польской шляхтой» получили крайне негативную оценку.
Весьма характерно, что в украинской публицистике существовала и иная, гораздо более взвешенная оценка деятельности Бакунина периода его первой эмиграции, воплощенная в наследии И.Я.Франко. Еще в 1893 г. Франко, посвятив статью известному украинскому общественному деятелю и участнику Славянского съезда в Праге И.Борисикевичу, привел свидетельства последнего о его теплых отношениях с Бакуниным в чешской столице10. В 1912 г. Франко опубликовал специаль-
8
ную статью о бакунинских «Основах новой славянской политики» (оригинал этого источника находился в то время у писателя). Классик украинской литературы подробно описал внешний вид и содержание этого документа. Несмотря на спорность некоторых оценок Франко (особенно касающихся фактической стороны дела), нельзя не заметить, что он не только высоко оценивает выдвинутую Бакуниным программу, но и прямо связывает некоторые ее положения с интересами украинского народа в XX в. (в частности, федеративные проекты Бакунина). Франко критиковал Драгоманова за его заявление о том, что «славянская программа Бакунина уступает не только Костомарову (Кирилло-Мефодиевское общество, 1846—1847 гг.), но и проекту Либельта, предложенному пражскому съезду»11.
Статья Франко стала одним из рубежей, знаменовавших собой наступление нового периода, отмеченного обостренным интересом к жизни и деятельности Бакунина. Значительный прогресс в исследованиях намечается уже в работах Ю.М.Стеклова начала 1910-х гг., в значительной степени подготовивших его четырехтомную биографию Бакунина. Еще более показателен пример А.А.Корнилова, выпустившего в 1915 г. капитальное исследование о раннем Бакунине, где добросовестно приведены важнейшие документы, представлявшие «польскую линию» его деятельности в 30-е годы.12
Октябрь 1917 г. знаменовал начало интенсивных исследований, посвященных «революционному прошлому». «Доперестроечная» схема советской историографии бакунизма включала в себя три последовательных этапа: 1) 1917—1935 гг.; 2) 1936 — конец 50-х гг.; 3) 60-е — 80-е годы. Разграничение первого и второго этапов не вызывает сомнений; границы же второго и третьего периодов в исследовании проблемы достаточно условны: после ряда робких попыток дело изучения наследия «великого бунтаря» очень скоро вернулось по сути к прежнему состоянию. Более того, есть все основания расширить верхний предел первого периода хотя бы до 1913— 1914 гг., когда уже практически оформились точки зрения исследователей, чьи работы образуют «золотой фонд» советского бакуниноведения. Резкий всплеск интереса к наследию Бакунина был явлением европейского и даже
9
мирового (вспомним молодого Мао) порядка; в значительной степени этот процесс развивался автономно от политических реалий, связанных с последствиями установления нового строя в России.
1910-е — первая половина 1930-х гг. выдвинули ряд интересных исследователей, среди которых наибольшим признанием пользовались два непримиримых противника — Ю.М.Стеклов и В.П.Полонский. Первый из них сумел наиболее полно отразить в своих трудах 1920 — 1930-х гг. многие проблемы, связанные как с анархическим (дежурной фразой позднейшей советской историографии стало утверждение об «идеализации» им бакунинского анархизма в качестве идейного предшественника большевизма), так и с революционно-демократическим периодом деятельности Бакунина. Написанная Стекловым четырехтомная биография Бакунина, а также имеющие серьезное научное значение комментарии к намечавшемуся 12-томнику Собрания сочинений и писем были фундаментальным вкладом в марксистскую историографию русского революционного движения. Автор осветил проблему контактов Бакунина с польским освободительным движением на достаточно высоком научном уровне, в целом верно представляя себе место «польского элемента» в общей системе действий революционера в 1840-е годы.
