Михаил Бакунин и «польская интрига - Борисёнок Ю.А.
ISBN 5-8243-0208-1
Скачать (прямая ссылка):
Хронологические рамки книги ограничены 1840-ми годами. В этот период Бакунин в результате длительного противоречивого процесса превратился в политического эмигранта, одного из самых известных в Европе революционеров, выдвинувшего оригинальную идейную программу и приложившего немало сил к практическому воплощению принятых им установок. Для польского общественного движения как в эмиграции, так и внутри страны это был достаточно трудный период напряженных теоретических исканий и практических действий, ориентированных на восстановление независимого государства. В эти годы контакты между русскими радикалами и представителями польского освободительного движения развиваются в фазах становления и зарождения, вплоть до практического воплощения идеи русско-польского революционного сотрудничества в ходе саксонской революции в мае 1849 года.
Задача исследования состоит в том, чтобы с максимально возможной степенью достоверности определить роль и значение деятельности Бакунина в изучаемый период на основе анализа и сопоставления основных положений их идейно-теоретического багажа 40-х гг. XIX века. Необходимо тщательно проанализировать содержание радикальной тактики Бакунина и его польских соратников, учитывая эффективность реализации их тактических установок в конкретных условиях европейских революций 1848—1849 годов. Немаловажно также выявить черты преемственности в программе и тактике Бакунина по польскому вопросу в 1840-х и начале 1860-х гг., которые явились важным фактором в процессе формирования последовательно анархистских убеждений, характерных для него в последние годы жизни. Наконец, стоит попытаться объективно оценить ход, результаты и уровень практических контактов Бакунина с представителями различных польских организаций и групп как в эмиграции, так и на территории всех трех частей разделенной Польши. В работе
5
сделана попытка доказательно опровергнуть сложившееся в ряде работ отечественных и польских историков мнение о «бесперспективности» дальнейшего изучения проблемы. Более того, эти страницы русско-польских общественных связей середины XIX столетия можно с полным правом назвать малоизвестными.
***
Бакунин не обделен вниманием историков. Существуют десятки книг о его жизненном пути. Основное внимание исследователей привлекает деятельность революционера в эпоху его окончательного перехода на анархистские позиции. Стереотипное восприятие Бакунина в качестве «анархиста» логически приводит к неверному истолкованию его программы и тактики периода первой эмиграции. Причины этого явления в определенной степени выявляются при анализе этапов и темпов развития отечественного бакуниноведения.
Для современной Бакунину официальной пропаганды характерно складывание устойчивого стереотипа «демона-разрушителя», для которого нет ничего святого. Такой априорный абсолютный негативизм, не подкрепленный сколько-нибудь продуманными аргументами, четко прослеживается на протяжении всего периода изучения личности Бакунина, своеобразно преломляясь в работах 1930—1980-х гг., а в последнее десятилетие — ив рьяных нападках на Бакунина приверженцев' «русской идеи». Доходило до курьезов. Газета «Голос» 12 мая 1868 г. окрестила Бакунина едва ли не «польским выходцем», подчеркнув, что у того даже «стиль мышления совершенно польский»2. О каких-либо серьезных попытках исследования даже отдельных сторон деятельности Бакунина речь не шла.
После опубликования «Вестником Европы» в 1880 г. воспоминаний П.В.Анненкова, посвященных 1840-м гг., имя Бакунина стало "изредка появляться на страницах подцензурной печати, впрочем, каких-либо особенных отклонений в сторону от официальной линии в публикациях о нем не наблюдалось. Несколько позднее, скорее всего как реакция на западные публикации, стали появляться более развернутые повествования о его жизни. Характерным образцом литературы подобно-
6
го толка является биографический очерк В.Ш. (скорее всего это В.И.Шенрок) «Михаил Александрович Бакунин», помещенный в декабрьской книжке «Русской старины» за 1896 год. Польские контакты Бакунина подверглись здесь своеобразному истолкованию: «...B польской... пропаганде он обрел нечто, похожее на специальность и призвание... но устроить открытых сношений между русскою колониею в Париже и польскою эмиграциею не удавалось, и, как искусно и часто Бакунин их не сводил вместе и не направлял их деятельности, между обеими сторонами сказывалась фальшь... Характернее всего то, что Бакунин, заигрывая с польской эмиграцией, на самом деле далеко не испытывал влечения к польской пропаганде... но интересовался ею потому, что получил возможность поместить куда-нибудь свои жизненные цели и пристроиться к деятельности»3.
О польском движении у автора были лишь крайне приблизительные понятия: «В Париже заседал центральный революционный комитет... Поляки, руководимые Мерославским и Чарторыским, подготовляли восстание 1863 года». Заканчивает же В.Ш. свое повествование тем, что «Бакунин скончался, добровольно уморив себя голодом». Любопытно, что автор, полностью принимая официальную судебную версию о Бакунине как авторе нечаевского «Катехизиса революционера», тем не менее начисто отвергает любые предположения о результативности миссии А.Ф.Орлова, посланного Николаем I для «увещевания и вразумления» узника Петропавловской крепости4. Так начинала твориться легенда о «несгибаемом революционере», до основания разрушенная позднее публикацией «Исповеди». В целом начальный период историографии бакунизма (до 1905 г.) не привел к созданию сколько-нибудь значительных работ о его деятельности, тем более в польской среде.
