Работы по истории ислама и арабского халифата Том 6 - Бартольд В.В.
Скачать (прямая ссылка):
Статьи и рецензии
считался в то же время строителем храма св. Петра в Риме и храма Гроба господня в Иерусалиме1. В другом месте (стр. 183) приводятся слова Н. П. Кондакова, что для Иерусалима после разрушения его персами «уже не было потом эры, подобной временам Константина», но в главе о событиях IV в. читатель не найдет никаких сведений о значении этой эпохи для Святой Земли; не приводится даже имя св. Елены. Между тем, без созданной IV веком идеи христианского Рима и христианского Иерусалима едва ли возможно понять историческое значение Константинополя, сделавшегося для восточных христиан вторым Римом и в то же время вторым Иерусалимом.
Рассматривая вопрос об «обращении» Константина, А. А. Васильев примыкает к мнению Г. Буасье, что император действовал по религиозному убеждению (стр. 49), но не прибавляет, что религиозность Константина, как выяснено в том же труде Г. Буасье (La fin du paganisme), была не религиозностью христианина, увлеченного евангельской проповедью, но религиозностью государственника и язычника, для которого цель всякого государственного культа — обеспечить государству покровительство небесных сил2. Император, как ему казалось, убедился на своем опыте, что Христос является более надежным покровителем, чем языческие боги, и вручил его покровительству свою империю.
Слияние идей римской государственности и христианской церкви, о котором автор, хотя почему-то только в главе о Юстиниане (стр. 129), приводит красноречивые слова Евсевия Кесарийского, подготовлялось постепенно. Усилилось христианство в больших городах, прежде всего в Антиохии, второй, по выражению Ренана3, колыбели христианства, была создана зависимость значения христианских епископов от значения тех городов, где они имели местопребывание; еще до Константина возникло представление о главенстве римского апостольского престола над всеми христианскими церквами. С другой стороны, событиями первых веков было совершенно уничтожено значение первой колыбели христианства, Иерусалима, по сравнению с Римом и большими центрами эллинизма; в IV в. до Константина Иерусалим был и для христиан только «Элией», причем епископ «Элии» был подчинен епископу Кесарей, сохранявшей свое административное и военное значение и впоследствии, до эпохи мусульманского завоевания. Константином и его преемниками была
1 Известно, что уже в относимом к 333 г., т. е. времени жизни Константина, Itinerarium Burdigalense упоминаются базилики, построенные «по повелению императора Константина» на месте Гроба господня и на Масличной горе (GSEL, XXXVIII, 23). Более подробные сведения из Бвсевия и паломничества Сильвии приведены Н. П. Кондаковым (Иерусалим христианский, стр. 509 и сл.).
2 Ср. слова Августина (De civ. Dei, XV, 7): «Et hoc est proprium terrenae Civitatis, Deum vel deos colere, quibus adjuvantibus regnet in victroriis et расе terrena, non cari-tate consulendi, sed dominandi cupiditate».
3 Les apotres, p. 226.
А. Васильев, Лекции по истории Византии, т. I (1917)
577
вполне воспринята идея римского апостольского престола, как лучшее средство «скрепить единое государство посредством единой церкви» (стр. 50, слова кн. Е. Трубецкого), по в то время христианство было приведено обратно на родину Спасителя, где были созданы общие для всего христианского мира святыни. Рядом с Римом и Иерусалимом приобрела значение для всех христиан вновь основанная столица христианских императоров, где с самого начала не было ни одного языческого храма (стр. 71) 4. Постройки, воздвигнутые во всех трех городах, дали наглядное выражение идеи торжествующей на земле христианской государственной церкви, в противоположность первоначальному представлению о царстве не от мира сего и близком конце мира. Дальнейшая судьба трех городов может служить одним из самых ярких доказательств той жизненной силы, которой обладают идеи даже при неблагоприятных внешних условиях. Если Константинополь с IV в. никогда не утрачивал своего значения, как один из самых крупных мировых городов, каким он остался и при турецком владычестве, то Рим еще в VI в. «обратился в заброшенный, разрушенный, не имевший политического значения центр, где приютился папа» (стр. 133), и даже теперь по числу жителей не занимает первого места среди городов Италии5. Иерусалим как городской центр в мусульманский период даже должен был уступить вновь основанной Рамле первенство в Палестине, что не помешало сохранению в христианском мире и усвоению в мусульманском идеи святости города.
Представление о зависимости благополучия государства от служения истинной вере было связано, конечно, с существенной опасностью для христианства и православия; в годы бедствий та же идея могла быть использована язычниками и еретиками, как оружие против церкви. В этом смысле характерна приводимая А. А. Васильевым (стр. 267) аргументация императора-иконоборца IX в. Церкви в таких случаях приходилось возвращаться от идеи победоносного христианского государства к представлению о торжестве правды только в будущей жизни и близком конце мира. В западных областях, как известно, такая полемика между поборниками язычества и христианства возникла под влиянием бедствий, связанных с великим переселением народов; на востоке, как отмечает А. А. Васильев (стр. 167), тяжелые бедствия, наступившие для империи тотчас после смерти главного представителя идеи торжествующего хри-
