Вокруг Архангельска - Гнедовский Б.В.
Скачать (прямая ссылка):
Вторая половина XVI века оказалась «золотым веком» в экономике города. Через него шла оживленная торговля не только с вновь учрежденной лондонской «Московской торговой компанией», но и с купцами многих стран Западной Европы. Здесь были выстроены новые казенные русский, английский, голландский гостиные дворы с лавками, амбарами, жилыми палатами. При расширенных верфях устроили канатную фабрику; в кузнечных мастерских изготовляли все необходимое для оснастки морских судов. Даже основание в 1584 году нового, более удобного порта в устье Северной Двины вначале не сказалось на судьбе Холмогор — они еще сто лет сохраняли значение главного центра Двинской земли.
Как и все северные посады Московского государства, Холмогоры до начала XVII века не были укреплены. Только перед самым нашествием польско-литовских отрядов в 1613 году спешно возвели «острог стоячий в один тын с башнями к Двине реке», помогший холмо-горцам отразить нападение «воров» (соседние незащищенные поселения Ухтострова, Панилово и другие были ими разорены). Через десять лет первый острог заменили более мощным, с одиннадцатью башнями, протяженностью 960 сажен. Последний раз деревянную холмогорскую крепость восстанавливали в 1691 —1692 годах. Когда в следующем году сюда в первый раз прибыл Петр I, его встречали «на обрубе» крепости два полка, выкатившие для салюта тринадцать пушек. Однако к началу XVIII века Холмогоры утратили всякое значение в обороне северных рубежей страны, и крепость вскоре пришла в упадок. Сейчас в центре села можно увидеть лишь оплывшие следы рва и вала.
К сожалению, о жизни Холмогор тех далеких времен мы знаем чрезвычайно мало. Документы, которые помогли бы восстановить хотя бы внешний ход событий — «жалованные грамоты и всякне указы и судебники с Москвы», по словам Двинской летописи, первоначально хранились в Холмогорах, «на старом городище в казне в Спасском большом соборе» 1в. Но потом их перевезли в Архангельск, где они сгорели во время пожара 1738 года. Основные сведения историки черпают теперь из текстов летописи, ведшейся на месте, очевидно, уже с 30-х годов XVI века. Но даже отрывочные сведения подчас случайных источни-
51
Прорезной металлический декор сундука работы холмогорских мастеров. XVIII в.
Архангельский областной краеведческий музей
ков, разрозненные экспонаты из самых разных музеев страны, находки археологов постепенно все больше и больше приоткрывают плотную завесу времени.
В XV—XVII веках росли и богатели холмогорские посады, раскинувшиеся чуть ли не на пять верст вдоль берега Курополки. Знаменит был тогда их торг, куда свозили со всего Севера огромные партии товаров, шедших отсюда в глубь страны и за море: соль, рыбу, сало морского зверя, пушнину, жемчуг, слюду, пеньку, полотно, моржовые клыки, смолу. И в самих Холмогорах работали искуснейшие мастера самых разных специальностей. Их изделия имели широкий спрос не только на местном рынке, но и в Москве, Великом Устюге, Сибири, позднее — Архангельске. Среди них славились кузнецы, соперничавшие с признанными устюжскими мастерами «просечного дела». Холмогорские сундучки, шкатулы, подголовки, окованные прорезным железом на подкладке из слюды или цветной кожи, снабженные замками «с секретами»,
52
служили лучшим подарком в самых высших слоях общества. Здесь же по царским заказам выковывали замки для мушкетов и карабинов. Не менее известны были и местные столяры, резчики по кости и дереву, художники, которые обычную бытовую утварь и даже орудия труда умели превращать в подлинные произведения искусства. В одном из документов XVII века упоминается «подголовок холмогорский писан золотом» — уже тогда холмогорские посадские люди любили нарядные расписные вещи. Эта традиция, пережив века, дожила почти до наших дней в виде северодвинской бытовой крестьянской росписи.
Холмогоры были одним из тех художественных центров, которые в течение длительного времени определяли развитие народного искусства Нижнего Подвинья. Но в сложении традиций самого холмогорского искусства не могли не сказаться многие перекрестные влияния, шедшие, с одной стороны, из глубины веков, со времен новгородской колонизации края, с другой — из соседних крупных художественных центров: Каргополя, Антони-ева-Сийского монастыря, Устюга Великого, наконец, вотчины Строгановых Сольвычегодска. Все это делало художественную жизнь Холмогор очень сложной. В XVI—XVII веках здесь работала не одна группа художников, каждая имела свой «почерк».
Об их творческих устремлениях мы можем лишь смутно догадываться по тем немногочисленным произведениям, которые изучены к нашему времени. Известны, например, три иконы, хранящиеся в Третьяковской галерее, созданные, очевидно, в одной из' холмогорских мастерских в XVI веке. А в XVII веке из среды холмогорских посадских людей вышла целая группа талантливых мастеров «иконного письма», работавших в других городах. Это и московский царский изограф Василий Иванов Колмогоров и знаменитый Семен Спиридонович Колмогорец, создавший свой неповторимый стиль тончайшей миниатюрной иконописи, идущей от традиции строгановской школы. Его творчество было связано в основном с Ярославлем, но он так и остался записным холмогорским посадским человеком. С восторгом отзывался о его творчестве сам Симон Ушаков, а архимандрит Антониева-Сийского монастыря Никодим включил переводы с его икон в состав «лицевого подлинника» —сборника образ-' цов для иконописцев. В Устюге работал его брат Василий Спиридонович Колмогорец, писавший в 70-х годах XVII века иконы в Успенский собор. Позднее, уже
