Конструкция мозга. Происхождение адаптивного поведения - Росс Э.У.
Скачать (прямая ссылка):
Точно так же, если бы нервные клетки росли случайным образом (т. е. рост их определялся бы местными, временными различиями в снабжении кислородом, в механических силах и т. п.)'до тех пор, пока не будут фиксированы гистологические детали, и если бы пути нервных импульсов зависели от сочетаний приходящих раздражителей, то повторение Pt всегда открывало бы им путь к Sn а переход от Pt к Ру, изменяя сенсорные раздражители, изменял бы и распределение импульсов.
Простой механизм, способный обеспечить «стрелочную» функцию Г, указан в § 16.13.
Эти детали не должны задерживать нас. Они упомянуты лишь для того, чтобы показать, что основные требования легко могут быть удовлетворены и что структура отвечающих им механизмов может выглядеть да-ле1ш не такой четкой, какой она кажется на фиг. 44. В этом смысле данная схема, будучи в некоторых
отношениях полезной, легко может ввести в серьезное заблуждение. Мы вернемся к этому вопросу в § 16.12.
10.11. В предыдущих параграфах различные ситуации Pi, Рг, Pt ... были произвольными и между ними не предполагалось никакой определенной связи. Особый случай, достаточно частый, чтобы представлять интерес, имеет место тогда, когда определенные ситуации обычно возникают в определенной последовательности. Например, когда маленький ребенок тянется через стол за печеньем, он должен сначала пронести свою руку мимо края стола, не ударившись о него, затем мимо чашки, не опрокинув ее, затем мимо варенья, не испачкав рукав, и т. д.; это последовательный ряд действий, каждое из которых требует известной адаптации. Значительная часть жизни состоит именно из таких последовательностей.
Система, представленная на фиг. 44, легко может осуществлять такие ряды действий, каждое из которых приспособлено для решения своей собственной небольшой задачи. Ситуация с движением руки около края стола и с опасностью удариться о него — это, скажем, Pi. Приспособление к ней может совершаться обычным путем, с помощью основного метода ультрастабильной системы. Движение рукава над открытым вареньем — это другая ситуация, Ра; к ней тоже может произойти адаптация. При этом изменения, необходимые для адаптации к Рг, в нашей новой системе не вызовут потерю адаптации к Pi.
Возможность приспособления ко всей ситуации в целом путем таких последовательных частных адаптаций (к Pi, к Ра и т. д.) зависит от среды: только определенные типы сред допускают подобную разбивку на части. Если такие типы часто встречаются в жизни организма, то данный вид будет иметь преимущество в эволюции, если он структурно преобразуется так, что каждая особь получит наследственный механизм, сходный с представленным на фиг. 44.
10.12. Чтобы развить эту мысль, мы можем рассмотреть случай, когда организм живет в среде, состоящей
из многих различных в сенсорном отношении ситуаций, причем требованиям каждой из них отвечает одна из двух реакций (скажем, пожирание или бегство); тогда жизненная проблема организма состоит в том, чтобы для каждой из многочисленных ситуаций выбрать одну из этих двух реакций. При такой среде реагирующая часть R (на фиг. 25 или 44) могла бы иметь очень малые размеры, так как здесь достаточен механизм, способный осуществлять только два рефлекса. Однако запас ступенчатых механизмов должен быть обширным, а стрелочный механизм Г, быть может, очень сложным; здесь должно быть столько записей информации, сколько имеется сенсорных ситуаций. Каждая запись должна храниться в определенном месте, а стрелочный механизм должен обеспечить наличие функциональной цепи, ведущей от каждой ситуации к месту хранения соответствующей записи. Поэтому можно ожидать, что в подобном мире организм будет иметь мозг с иным соотношением частей, нежели мозг организма, живущего в таких условиях, в какие был поставлен гомеостат.
Биологу, вероятно, не слишком трудно было бы найти вид, живущий в такой среде. Исследование нервной системы в зтом случае, возможно, позволило бы установить весьма важные соответствия.
10.13. Можно возразить, что функциональная схема, рассмотренная в этой главе, слишком неопределенна для того, чтобы помочь исследователю, который хочет найти соответствующий механизм, например, в головном мозгу человека. На это следует ответить, что такая неопределенность вполне оправданна, ибо данный нам факт — способность к накоплению адаптаций — позволяет выделить лишь чрезвычайно обширный класс механизмов, и поэтому возможно огромное разнообразие реальных машин, способных к накоплению адаптаций. Но если все они способны к этому, то любой анализ был бы явно неверным, если бы он без дополнительных данных указывал на какую-то одну машину.
Как показали наши рассуждения, мы должны расстаться с наивным убеждением, что необычайные внещ-
ние проявления адаптации связаны с каким-то уникальным мозговым механизмом или что они позволяют найти единственно возможное объяснение особенностей живого мозга. Многие из этих особенностей нельзя однозначно связать с процессами адаптации: такие процессы совершаются и в системах, лишенных этих нейрофизиологических особенностей, в системах, весьма отличных от живого мозга, например в современных вычислительных машинах. Только новые данные, выходящие за пределы исходных положений этой главы, могут помочь нам в дальнейшем установлении соответствий.
