Теория биологического поля - Гурвич А.Г.
Скачать (прямая ссылка):
Этот постулат не ограничивается, конечно, нейропилем в тесном смысле слова. Помимо того, что понятие архитектурное™ распространяется, конечно, и на молекулярные структуры не микроскопического порядка, оно в такой же степени захватывает и распределение, ориентировку и самую конфигурацию нервных клеток.
В современных представлениях о функциональных проявлениях мозговой и мозжечковой коры совершенно не уделяется места тому замечательному факту, что строгая пространственная упорядоченность и ориентировка клеток и их типичная конфигурация свойственны исключительно этим высшим центрам, в которых, повидимому, окончательно формируются те наиболее сложные и высшие проявления возбуждения, которые доходят до нашего сознания.
Вся наша аргументация сводится, таким образом, к следующему положению. Единственно адэкватным, хотя, конечно, чрезвычайно грубым и примитивным отображением соматических процессов, лежащих в основе проявлений высшей нервной деятельности, являются цепные молекулярные процессы, протекающие на основе неравновесных молекулярных констелляций, образующих сплошной континуум в сером веществе. Так как констелляции определяются векториальными, т. е. пространственными параметрами, то и сами процессы охарактеризованы ими.
Реальные, так сказать, «актуальные» конфигурации констелляций, а следовательно и характер (содержание) цепных процессов определяется в каждый данный момент следующими факторами:
1) Совокупностью вливающихся по различным афферентным системам цепных процессов, интерферирующих с наличными процессами в аутохтонных констелляциях, — по совокупности непрерывно сменяющаяся слагаемая общего состояния мозговой коры.
< 2) Архитектурой нейропиля и нервных клеток, определяемой всей предшествующей эволюцией организма, т. е. накоплением вестигий, оказывающих заметное влияние на конфигурацию неравновесных констелляций, а следовательно, и на цепные процессы в них. Эта слагаемая определяет собой медленную эволюцию проявлений центральной нервной системы, обозначаемую как приобретение навыков, знаний и т. п.
3) Общим полем мозга, по своему существу основной инвариантой организма, определяющей характер неравновесных молекулярных констелляций мозгового континуума и соотвествен-но этому налагающей свой отпечаток и на цепные процессы, подводимые афферентными путями.
Мы попытаемся коснуться в нескольких словах вопроса о так называемом психическом индетерминизме, исходя при этом и здесь из нашей обычной постановки вопроса — связи проблемы с нашей концепцией поля.
Если отдать себе отчет в том, что еще совсем недавно такой выдающийся ум, как Нильс Бор, сделал попытку установить некоторую связь между психическим индетерминизмом и индетерминизмом атомарных процессов, признаваемым современной физикой, то наша полная беспомощность в этом вопросе становится особенно ясной и оправдывает всякую попытку внести хотя бы некоторую ясность в эту проблему.
С чисто физиологической точки зрения вопрос может быть поставлен следующим образом:
Возможны ли вообще импульсы со стороны центральной нервной системы на эффекторные органы в том, конечно, лишь воображаемом случае, если бы были нацело в ы.к лючены все рецепторы организма?
.Такой опыт явно не осуществим, поэтому прямой обоснованный ответ на поставленный в такой форме вопрос, конечно, не возможен. Но тем не менее ясно чувствуется, что предположительный утвердительный ответ не содержит элемента невозможности или нелепости.
Можно однако подойти к вопросу и с несколько иной стороны. Предположим, что мы наблюдаем за очень большим числом реакций данного индивидуума на совершенно монотонный афферентный импульс при строго идентичных прочих условиях. Можно дать при этом следующее определение индетерминизма:
Утверждать действительный индетерминизм реакций, т. е. поступков при этих постоянных обстоятельствах, это значит предполагать, что поступки по своему содержанию будут располагаться чисто статистически, без явного преобладания какого-нибудь одного определенного по своему содержанию.
Отрицание индетерминизма было бы равнозначно ожиданию, что какой-то определенный по своему содержанию тип поступка будет встречаться максимально часто, и уклонения от этого характерного для данного индивидуума типа будут распределяться по кривой,, аналогичной гауссовской.
Хотя такой опыт реально невыполним в чистом виде, однако вряд ли кто-нибудь усумнится в том, что, предполагая нормальность субъекта обследования, необходимо высказаться в пользу второй альтернативы. Другими словами, действительный индетерминизм поступков (как он здесь сформулирован) следует отбросить, и его видимость объясняется известной степенью вероятности того или иного варианта, т. е. отсутствием обязательности для Наиболее вероятного из них.
Наши представления о процессах в материальных коррелятах психических актов должны быть приспособлены к только что данной нами формулировке.
При реальной обстановке понятие индетерминизма следует понимать, конечно, лишь в том смысле, что под вопросом оказывается
