Вдовствующее царство»: Политический кризис в России 30—40-х годов XVI века - Кром М.М.
Скачать (прямая ссылка):
Наглядным проявлением этой относительной автономии формирующегося приказного аппарата может служить тот факт, что грамоты продолжали выдаваться в Москве и тогда, когда государь надолго покидал свою столицу. В этом отношении особенно показательны 1545—1546 годы, в течение которых Иван IV провел в общей сложности более десяти с половиной месяцев за пределами Москвы33. В отсутствие великого князя остававшиеся в столице администраторы по-прежнему выдавали жалованные и указные грамоты от его имени. Так, от мая—июня 1545 г., когда Иван IV находился в длительной поездке по монастырям, до нас дошло три подобных грамоты, выданных в Москве34; от октября—ноября того
32 Зимин Л. Л. Новые документы по истории местного управления в России первой половины XVI в. //AE за 1965 год. M., 1966. С. 347—348. Док. № 5.
33 С 21 мая по 7 июля 1545 г., с 15 сентября по 5 октября, с 9 октября по
14 ноября, с 27 декабря 1545 г. по 23 января 1546 г., с 6 мая по 18 августа и с
15 сентября по 12 декабря 1546 г. (ПСРЛ. M., 1965. Т. 29. С. 47, 48, 49).
34 См. Прил. I, № 352 (24.05.1545), 353 (25.05.1545), 354 (15.06.1545).
428
Часть II. Механизм принятия решений и управление страной..
же года, когда государя снова долго не было в столице, — две35; от января 1546 г. — одна36; от мая — начала августа 1546 г., когда Иван IV стоял в Коломне, — четыре37 и т.д.
Некоторая автономия приказного аппарата по отношению к личности государя и к придворной политике (при всех оговорках, которые необходимо сделать) позволяет понять, почему малолетство Ивана IV, сопровождавшееся ожесточенной борьбой за власть, не привело к коллапсу управления в стране. Выдача грамот, составление разрядов и другие подобные рутинные процедуры шли своим чередом, хотя порой придворные интриги вырывали из среды нарождающейся бюрократии отдельных опытных администраторов, как это случилось с дьяком Федором Мишуриным осенью 1538 г.
3. Государева Дума и появление формулы «приговор всех бояр»
Говоря о функциях великого князя и его советников в управлении страной, нельзя не затронуть вопрос о роли бояр и Думы, которую в научной литературе — не вполне корректно, на мой взгляд, — принято называть «боярской»38. Существует богатая историографическая традиция изучения Думы, основы которой были заложены в трудах корифеев так называемой государственной (или юридической) школы: Н. П. Загоскина, В. О. Ключевского, В. И. Сергеевича, М. Ф. Владимирского-Буданова и др.39
35 Там же. № 364 (16.10.1545), 365 (9.11.1545). Во второй из этих грамот, ноябрьской жалованной грамоте Троице-Сергиеву монастырю, дошедшей до нас в списках XVH в., место выдачи не указано, но упоминание о красновос-ковой печати, приложенной к документу, позволяет предположить, что и эта грамота была выдана в Москве, см.: OP РГБ. Ф. 303. Кн. 527. Л. 257 об.
36 Прил. I, № 369 (12.01.1546).
37 Там же. № 397 (14.05.1546), 398 (22.06.1546), 401 (6.07.1546), 402 (6.08.1546). Помимо этих четырех грамот, выданных в Москве, известны две другие грамоты (жалованная и указная), выданные соответственно 24 и 28 июня по приказу Ивана IV в Коломне, где он тогда находился: см. о них выше.
38 О том, что в источниках Дума никогда не именовалась «боярской», писал еще Н. П. Загоскин, см.: Загоскин Н. П. История права Московского государства. Казань, 1879. Т. II. Вып. 1. С. 40. В современной литературе по этому вопросу недавно высказался С. О. Шмидт, по мнению которого Дума была не боярской, а царской (Шмидт С. О. Россия Ивана Грозного. M., 1999. С. 220).
39 Подробный очерк историографии Боярской думы см.: Bogatyrev S. The Sovereign and His Counsellors. Ritualised Consultations in Muscovite Political
Глава 8. Функции государя и его советников в уггравлении страной_
429
В центре развернувшейся на рубеже XIX-XX вв. оживленной дискуссии (отзвуки которой слышны и до сих пор) стоял вопрос о том, была ли Дума постоянным государственным учреждением, как полагали В. О. Ключевский и (несмотря на разногласия по частным вопросам) М. Ф. Владимирский-Буданов40, или, как выразился их главный оппонент по данной проблеме, В. И. Сергеевич, московские государи совещались «не с учреждением, а с такими думцами, которых пожелают привлечь в свою думу»41.
В XX в., однако, дальнейшее изучение Думы осуществлялось не столько в рамках институционального подхода, сколько в русле просопографических штудий, вдохновленных работами С. Б. Весе-ловского42. Благодаря исследованиям А. А. Зимина, Г. Алефа, А. М. Клеймола, Н. Ш. Коллманн, С. Н. Богатырева и ряда других ученых, мы теперь гораздо лучше, чем прежде, представляем себе персональный состав и принципы комплектования великокняжеской (а затем царской) Думы в XIV—XVI вв.43 Однако изучение
Culture, 1350s—1570s. Helsinki, 2000. Append. I: The Muscovite Council in Historiography. P. 223—260.
40 Ключевский В. О. Боярская дума древней Руси. Изд. 5-е. Пб., 1919. С. 325—327, 448—450, 464, 486; 499—502; Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. Переизд.: Ростов-на-Дону, 1995. С. 183—188.
41 Сергеевич В. И. Древности русского права. Т. II: Вече и князь. Советники князя. Изд. 3-е. СПб., 1908. С. 395. Дальнейшие попытки определить место Думы в политической системе России XVI в. оставались, по сути, в рамках той же парадигмы, заданной корифеями государственной школы, см.: Смирнов И. И. Очерки политической истории Русского государства 30—50-х годов XVI века. M.; JI., 1958. С. 262; Гальперин Г. Б. Форма правления Русского централизованного государства XV—XVI вв. Jl., 1964. С. 40—49; Панеях В. М. Русь в XV-XVII вв. Становление и эволюция власти русских царей // Власть и реформы: от самодержавной к советской России. СПб., 1996. С. 62—63; Филюшкин А. И. Законодательная деятельность Боярской думы в конце XV — середине XVI в. (к вопросу о процедуре законотворчества) // Судебник 1497 г. в контексте истории российского и зарубежного права XI—XIX вв.: Сб. статей. M., 2000. С. 200-210.
