Вдовствующее царство»: Политический кризис в России 30—40-х годов XVI века - Кром М.М.
Скачать (прямая ссылка):
73 OP РНБ. Ф. 573 (Собр. СПб. ДА). А. 1/16. Л. 478 об. - 479. Список XVIIb.
74 Судебники XV-XVI веков. С. 176.
75 Обзор мнений ученых по поводу ст. 98 см. в комментарии Б. А. Романова к тексту Судебника 1550 г.: Судебники XV—XVI веков. С. 335—337.
76 Смирнов И. И. Очерки политической истории. С. 385—398.
Глава 8. Функции государя и его советников в управлении страной_
439
на прерогативы монарха. Декорум тщательно соблюдался: от имени юного великого князя выдавались грамоты, велись переговоры с иностранными послами, отправлялись в поход воеводы и т.д. Таким образом, мысль об ограничении государевой власти даже не возникала.
Но та же статья Судебника предстанет совершенно в ином свете, если на нее взглянуть с точки зрения истории ее происхождения, изложенной на предыдущих страницах. К 1550 г. формула приговора «всех бояр», как мы уже знаем, применялась в судебно-адми-нистративной практике не менее 10 лет и успела приобрести значение окончательного и абсолютно легитимного решения, сила которого проистекала из того обстоятельства, что решение принималось коллективно и единодушно, а следовательно, оно мыслилось как справедливое и беспристрастное.
Предложенная трактовка приговора «всех бояр» находит подтверждение еще в одной статье Судебника, которая пока мало привлекала внимание исследователей. В ст. 75 упоминается «запись» (вызов в суд), «которую запись велят дати бояре, приговоря вместе»', причем такое коллективное решение противопоставляется воле одного боярина и дьяка: «а одному боярину и дъаку пристава з записью не дати»77 (выделено мной. — М. К.).
Формула боярского приговора (и ее разновидность — приговор «всех бояр») получила дальнейшее развитие в законодательстве второй половины XVI в.78 За этими терминологическими изменениями, на мой взгляд, стоял реальный процесс возрастания значения Думы как коллективного органа принятия решений как в политической, так и в судебно-административной сфере. Начало этого процесса, как было показано выше, относится к эпохе «боярского правления», к рубежу 30—40-х гг. XVI в.
77 Судебники XV-XVI веков. С. 167.
78 Законодательные акты Русского государства второй половины XVI — первой половины XVII века / Под ред. Н. Е. Носова. JI., 1986. № 43, 45, 47, 48, 80.
Глава 9
НАРОЖДАЮЩАЯСЯ БЮРОКРАТИЯ: ДВОРЕЦКИЕ, КАЗНАЧЕИ И ДЬЯКИ
1. Дворцовое ведомство
Как отмечал Норберт Элиас, «в абсолютных монархиях, где роль сословно-представительных учреждений в управлении была сведена к минимуму, двор монарха соединял в себе, как и на более ранних этапах развития государства, когда централизация еще не достигла такой степени, функцию домохозяйства всей августейшей семьи с функцией центрального органа государственной администрации, с функцией правительства»1. Это наблюдение известного немецкого социолога полностью приложимо и к Русскому государству описываемого времени. Становление центральной администрации страны на базе структур, первоначально созданных для управления великокняжеским хозяйством, наглядно видно на примере дворцового ведомства.
Должность дворецкого, в ведении которого находились земли, население которых обслуживало нужды великокняжеского двора, известна с 60-х гг. XV в.2 Поначалу его полномочия ограничивались хозяйственными функциями; как отмечают исследователи, в системе управления при Иване III дворецкие не играли заметной роли3. Значение дворца возросло в первой трети XVI в., в правление Василия III4.
Переход к великокняжеским дворецким некоторых функций общегосударственного управления выразился прежде всего в расширении их судебных полномочий. Если раньше юрисдикция
1 Элиас Н. Придворное общество: Исследования по социологии короля и придворной аристократии, с Введением: Социология и история / Пер. с нем. M., 2002. С. 10.
2 Зимин А. А. О составе дворцовых учреждений. С. 180—181.
1 Алексеев Ю. Г. У кормила Российского государства: Очерк развития аппарата управления XIV-XV вв. СПб., 1998. С. 276.
4 Зимин А. А. Россия на пороге нового времени. С. 409.
Глава 9- Нарождающаяся бюрократия: дворецкие, казначеи, дьяки_ 441
5 Леонтьев А. К. Образование приказной системы управления. С. 36—37.
6 АРГ. № 28. С. 35.
7 Там же. С. 36.
8 ДДГ. № 89. С. 363.
9 См.: Зимин А. А. О составе дворцовых учреждений. С. 189.
10 В жалованной ружной грамоте Василия III протопопу Владимирского Успенского собора от 2 февраля 1524 г. говорилось, что ругу протопоп с братией должны получать «у нашего дворецкого Болшого дворца у князя Ивана Ивановича Кубенского» (Сборник Муханова. Изд. 2-е. СПб., 1866. № 319. С. 599).
дворецкого распространялась исключительно на персонал, обслуживавший вотчину великого князя: бобровников, бортников, рыболовов, сокольников, конюхов и т.п. (все они в старину именовались «слугами под дворским»), то с начала XVI в. дворецкий стал выполнять роль судьи высшей инстанции для крупных иммунис-тов (в первую очередь монастырей), освобожденных от подсудности местным властям (наместникам и волостелям). Более того, с этого времени, как указал А. К. Леонтьев, церковное землевладение оказалось под особым наблюдением дворецкого, который выдавал монастырям от имени государя жалованные грамоты на различные льготы и привилегии, а также защищал от возможных посягательств5.
