Вдовствующее царство»: Политический кризис в России 30—40-х годов XVI века - Кром М.М.
Скачать (прямая ссылка):
Как удалось установить, из 16 человек, носивших в июле 1541 г. думское звание (14 бояр и двое окольничих), в столице тогда находились только семеро69. Следовательно, «все бояре», о которых говорит летописец, это лишь те немногие, кто смог принять участие в заседании. Но, очевидно, правомочность принятого решения отнюдь не зависела от количества собравшихся бояр (как сказали бы сейчас, от «кворума»): акцент в летописном рассказе явно сделан на том, что в итоге бояре пришли к единому мнению («бояре сошли все на одну речь») и что решение было единодушным.
Сказанное проливает свет на процедуру принятия решений в государевой Думе: никакого «голосования» (в привычном для нас
67 Грамота дошла до нас в подлиннике: РГАДА. Ф. 281 (ГКЭ). Переславль-Залесский. № 109/8833. Опубл. по списку: Добронравов В. Г. История Троицкого Данилова монастыря в г. Переславле-Залесском. Сергиев Посад, 1908. Прил. № 5. С. 21-22.
68 ПСРЛ. Т. 8. С. 298.
69 См. выше, гл. 5.
Глава 8. Функции государя и его советников в управлении страной_ 437
70 ПСРЛ. Т. 29. С. 34.
71 Антонов А. В. Ярославские монастыри и церкви в документах XVI — начала XVlI века // РД. M., 1999. Вып. 5. С. 25.
72 АФЗХ (АМСМ). № 72. С. 86.
смысле слова) не существовало, решение могло быть принято только единогласно. Если кто-либо из влиятельных бояр был «против» или по каким-то причинам не участвовал в заседании, это могло стать поводом к серьезному конфликту. Достаточно вспомнить, что толчком к дворцовому перевороту осенью 1538 г. стала попытка кн. И. Ф. Вельского (видимо, при участии дьяка Федора Мишурина и митрополита Даниила) выхлопотать думные чины для своих сторонников — без согласия другой группировки: «А князя Василия да князя Ивана Шуйских не бяше их в совете том, — говорит летописец, — и они начаша о том вражду велику держати и гнев на Данила на митрополита и на князя Ивана на Вельского и на Федора на Мишурина»70.
Но, несмотря на периодические вспышки насилия, тенденция к поиску компромисса и согласия все-таки постепенно укоренялась в придворной среде. Представляется, что именно в таком политическом контексте и родилась формула «со всех бояр приговору»: в отсутствие верховного арбитра, каковым не мог быть малолетний государь, единственным способом принятия легитимного решения становилось одобрение его всеми членами Думы, находившимися в данный момент в Москве. Однажды возникнув, формула согласия членов боярского синклита перешла затем из «высокой» сферы придворной политики в сферу повседневного управления, су-дебно-административной практики и приняла известный нам теперь вид.
На протяжении 40-х гг. XVl в. выражения «боярский приговор» и «приговор всех бояр» неоднократно встречаются в сохранившихся судебных документах. Так, ярославские писцы Семен Александрович Плещеев и Василий Иванов сын Беречинский 18 января 1543 г., «доложа государя великого князя Ивана Васильевича всеа Русии и з боярского приговору», вынесли решение о спорных землях в пользу Спасо-Преображенского Ярославского монастыря71. 17 июля того же года в Москве слушалось дело о земельной тяжбе между Симоновым и Никольским Угрешским монастырями. Решение по делу (в пользу первого из упомянутых монастырей) принял казначей Иван Иванович Третьяков, «доложа великого князя Ивана Васильевича всеа Русии и приговоря со всеми бояры»12 (выделено
438
Часть П. Механизм принятия решений и управление страной...
мной. — М. К.). Наконец, 19 марта 1546 г. Ивану IV был доложен судный список вологодских писцов Тимофея Андреевича Карамы-шева с товарищами, судивших тяжбу слуги Кирилл о-Белозерского монастыря Романа Никифорова с крестьянином Сямской волости Лыком Ивановым о спорной пустоши. Как сказано в уже цитированной выше правой грамоте, выданной Кириллову монастырю, «князь великий, выслушав список, приговорил со всеми дояры: велел писцу по сему списку ищею, слугу Кирилова монастыря Рамашка Микифорова сына, — оправити, а ответчика, Сямские волости крестьянина Лыка Иванова сына, — велел писцу обвини-ти...»73 (выделено мной. — М. К.).
Важно отметить, что формула приговора «всех бояр» не осталась кратковременным эпизодом судебно-административной практики 40-х гг. XVI в. Она благополучно пережила эпоху «боярского правления» и, перейдя в сферу законодательства, нашла отражение в царском Судебнике 1550 г. В статье 98-й, в которой определяется порядок записи в Судебник новых дел, говорится: «...как те дела с государева докладу и со всех боар приговору вершается, и те дела в сем Судебнике приписывати»74.
Эта статья, как известно, вызвала большую полемику в научной литературе. В. О. Ключевский, ссылаясь на нее, считал Думу обязательной инстанцией для принятия новых законов, а В. И. Сергеевич усматривал в ст. 98 ограничение царской власти; М. Ф. Владимирский-Буданов и М. А. Дьяконов приводили аргументы против подобной точки зрения75. Версия об ограничении Боярской думой царской власти была обстоятельно проанализирована И. И. Смирновым и признана им несостоятельной76. Соглашаясь с этим последним выводом, следует, однако, заметить, что сам вопрос, рожденный в недрах науки государственного права XIX в., был поставлен некорректно. Какое-либо умаление власти монарха противоречило политической культуре России XVI столетия. Период «боярского правления» как раз очень показателен в этом плане: сосредоточив в своих руках реальную власть, бояре, как было показано в предыдущих главах данной книги, отнюдь не покушались
