Вдовствующее царство»: Политический кризис в России 30—40-х годов XVI века - Кром М.М.
Скачать (прямая ссылка):
О совещаниях великого князя с боярами говорится также в посольских книгах 1530—1540-х гг.; они описываются стереотипной формулой: «говорил князь великий с бояры»60, а принятые решения излагаются как «приговор» государя с боярами61. Здесь же дважды (в январе 1537 г. и марте 1542 г.) при описании приема государем литовских послов изображено заседание Думы, причем употреблено и само слово «дума»: «...князь великий сидел в брусяной избе в выходной, а у него бояре, и околничие, и дворетцкие, которые живут в думе, и дети боярские прибылные, которые в думе не живут...»62
56 Категория «совета» играла очень важную роль и в западноевропейской, и в русской средневековой политической культуре, см.: Малинин Ю. Я. Средневековый «дух совета» // Одиссей. Человек в истории. 1992. M., 1994. С. 176— 192; Bogatyrev S. The Sovereign and His Counsellors. P. 37—91.
57 Наиболее подробный рассказ об этом заседании сохранился в Воскресенской летописи: ПСРЛ. СПб., 1859. Т. 8. С. 288.
58 Там же. С. 297-298.
59 ПСРЛ. Т. 29. С. 45.
60 Сб. РИО. Т. 59. С. 46 (1536 г.), 81, 88, 92, 96, 101, 103, 105 (1537 г.), 158, 160 (1542 г.).
61 Там же. С. 50 (1536 г.), 101 (1537 г.), 158, 166, 169 (1542 г.), 218, 234 (1543 г.), 244, 254, 255 (1544 г.).
62 Там же. С. 65 (январь 1537 г.). Ср. описание приема послов в марте 1542 г., состоявшегося в той же «брусяной избе» в присутствии бояр, а также князей и детей боярских, «которые в думе живут и которые в думе не живут» (Там же. С. 147-148).
Глава 8. Функции государя и его советников в управлении страной_
435
Важно, однако, отличать ритуал от действительности. «Приговор» великого князя с боярами постоянно упоминается и в посольских книгах времени правления Василия III63, однако нельзя не заметить, что реальное содержание, скрытое за этикетной формулой, при великом князе Василии Ивановиче и при его малолетнем наследнике было далеко не одинаковым. Осведомленный современник, сын боярский И. Н. Берсень Беклемишев, казненный за свои крамольные речи, сетовал на «несоветие и высокоумие» Василия III, говоря, что «ныне государь наш, запершыся, сам третей у постели всякие дела делает»64. Исследователь той эпохи, А. А. Зимин, полностью подтверждает правоту этих слов опального сына боярского65.
Таким образом, действительная роль бояр в «думе» Василия III была, по-видимому, невелика, по сравнению с некоторыми его любимцами (вроде И. Ю. Шигоны Поджегина). Зато в годы малолетства Ивана IV, наоборот, участие государя в подобном «совете» не могло не быть чисто формальным, ритуальным. Так иная политическая практика (фактическое правление бояр) облекалась в ту же привычную форму.
Кроме того, приведенные выше свидетельства источников о заседаниях Думы при юном Иване IV позволяют лишь сделать вывод о том, что эти заседания проводились в 30—40-е гг. XVI в. довольно часто, но механизм принятия решений остается совершенно неясным. Летописные сообщения слишком лапидарны (за исключением рассказа Воскресенской летописи об июльском совещании в Кремле в 1541 г., к которому мы еще обратимся ниже), а описания расширенных заседаний Думы в 1537 и 1542 гг. по случаю приема литовских послов содержат только информацию, важную в служебно-местническом отношении66.
Решающее значение при определении времени и характера перемен, происходивших тогда в практике думских заседаний, имеют данные, содержащиеся в актовом материале. В первую очередь
63 См., например: Памятники дипломатических сношений древней России с державами иностранными. Ч. 1. Т. 1. СПб., 1851. Стб. 315, 201, 232 (1517 г.); Сб. РИО. СПб., 1882. Т. 35. С. 630 (1522 г.); и др.
64 ААЭ. Т. I. № 172. С. 142.
65 Зимин А. А. Формирование боярской аристократии. С. 309.
66 Не случайно в описании январского посольского приема 1537 г. после упоминания о детях боярских «прибыльных», «которые в думе не живут», сказано, что «писаны те дети боярские у наряду, у дьяков у Елизара Цыплятева с товарищи» (Сб. РИО. Т. 59. С. 65).
436
Часть П. Механизм принятия решений и управление страной..
нужно назвать уже упоминавшуюся ранее помету на обороте жалованной грамоты Переславскому Троицкому Данилов монастырю от 27 мая 1540 г.: «приказали дати все бояре»67. Это — самое раннее из известных нам на сегодняшний день упоминаний «приговора всех бояр». Но как следует понимать выражение «все бояре»? Несет ли в данном случае местоимение «все» какой-то новый, дополнительный смысл по сравнению с традиционной формулой боярского приговора (или приговора великого князя «з бояры»)?
Истолкованию интересующего нас выражения помогут некоторые летописные тексты, близкие по времени к упомянутой грамоте 1540 г.
Припомним эпизод, который содержится в летописной Повести о нашествии хана Сахиб-Гирея на Русь летом 1541 г.: митрополит и бояре долго совещались в кремлевских палатах по вопросу о том, где безопаснее всего находиться юному государю с братом в сложившейся опасной обстановке. Поскольку этот эпизод был подробно проанализирован выше (см. гл. 5) в связи с изучением расстановки сил при дворе в то время, я ограничусь здесь только одной цитатой: конец прениям был положен пространным выступлением митрополита Иоасафа, которому удалось убедить присутствующих: «И бояре съшли все на одну речь, — говорит летописец, — что с малыми государи вскоре лихо промышляти, быти великому князю в городе»68.
