Эмоции и религия - Куценок Б.М.
Скачать (прямая ссылка):
10 за от иллюзий о своем положении есть требование отказа от такого положения, которое нуждается в иллюзиях. Критика религии есть, следовательно, в зародыше критика той юдоли плача, священным ореолом которой является религия» 7.
Любая религия обращается прежде всего не к разуму человека, не к его здравому смыслу, а к его эмоциям, чувствам. Научно несостоятельным является утверждение о наличии особых «религиозных» чувств. Эмоции, сопровождающие религиозные отправления, не имеют самостоятельного физиологического субстрата и не характеризуются специфическими механизмами возникновения и течения. Вместе с тем эмоциональная окраска религиозных отправлений безусловно характеризуется определенными, типичными особенностями. При этом, говоря о религиозных эмоциях, было бы ошибкой противопоставлять их в психологическом, физиологическом либо патофизиологическом смысле иным эмоциональным реакциям. В основе поведения набожного человека и атеиста лежат одни и те же законы психической деятельности Своеобразие религиозных эмоций, их определенные отличительные особенности могут быть познаны лишь с позиций социальной психологии.
Некоторые свойства религиозных эмоций объясняются их направленностью не на реально существующие, а на созданные человеческой фантазией мифические объекты,— бога, дьявола и т. п.— с превращением этих объектов в культ, фетиш, некий
U особый символ, в отличие, скажем, от эмоций, направленных на создание творческой фантазией объектов искусства, литературы, не имеющих ничего общего с религией.
Нельзя также признать справедливым мнение видного психолога XIX века В. Вундта о том, что религиозное чувство (Вундт подразумевает под ним эмоции) следует относить к категории интеллектуальных чувств. Напротив, разум и вера в бога всегда были, есть и будут непримиримыми противниками. Томас Манн удачно заметил: «Ортодоксия совершила ошибку, когда допустила разум в религиозные сферы, стремясь разумно обосновать догматы религии».
Уместным будет отметить здесь одно важное обстоятельство, создающее некоторую общность между понятиями «религия» и «эмоция». И то и другое являются отношением. Эмоция не создает образ предмета либо явления, а свидетельствует о нашем чувственном отношении к ним. Что же касается религии, то, как указывал в своей работе «Сущность христианства» Л. Фейербах, «человек воплощает в религии свою собственную сокровенную сущность» 8. Возможно, это является одной из причин которые обусловливают апелляцию религии именно и прежде всего к эмоциям человека.
Человек в значительно меньшей степени способен критически оценивать собственные эмоциональные реакции, чем результаты своих рассудочных операций В этом одна из существенных трудностей
12 идейно-воспитательной работы среди верующих. Обращает на себя внимание одно весьма противоречивое обстоятельство. Сам по себе эмоциональный фактор, являясь менее податливым критическому осмысливанию, не в состоянии обеспечить стабильности, прочности верований. Возникает необходимость закрепить «доводы сердца» доводами рассудка. Это понимают церковники. «Слепая, бессознательная вера, которая принята и удерживается только по традиции, не является стойкой,— утверждал «Журнал Московской патриархии».— Каждый христианин должен стремиться сделать свою веру сознательной» 9.
Существует еще одно направление воздействия церкви на эмоции человека. Это культивирование у верующего эмоционально-отрицательного отношения к «иноверцам», претендующим, в свою очередь, на непогрешимость своей веры, и атеистам. Сущность этого нравственного опустошения личности объяснил К. Маркс: «Чем больше вкладывает человек в бога, тем меньше остается в нем самом» 10.
Церковь постоянно прививает верующему эмоции страха, вызывая их опасениями совершить греховный поступок, стать объектом дьявольского наваждения, нарушить какой-нибудь из догматов религии, попасть в ад и т. п. Эту особенность религии удачно выразил английский философ, математик, общественный деятель Бертран Рассел. «Религия,— писал он,— основана... прежде всего и главным образом на страхе. Частью — это ужас перед неведомым, а ча-
Vi стью... желание чувствовать, что у тебя есть своего рода старший брат, который постоит за тебя во всех бедах и злоключениях. Страх — вот что лежит в основе всего этого явления, страх перед таинственным, страх перед неудачей, страх перед смертью. А так как страх является прародителем жестокости, то не удивительно, что жестокость и религия шагали рука об руку» 11.
Апологеты религии, признавая значение страха для формирования праведного поведения, нередко заявляют, что ничего предосудительного в этом нет, поскольку, мол, страх удерживает богобоязненных людей от совершения безнравственных поступков. Но, во-первых, весьма сомнительна цена порядочности, основанной на страхе перед возможной расплатой. Если человек не ворует из опасения быть пойманным и понести наказание, то уровень его нравственности вряд ли вызывает уважение. Нравственное поведение должно быть результатом внутренних морально-этических установок личности. Во-вторых, религиозная вера никогда не являлась для ее сторонников серьезным препятствием против аморальных действий. «Существует множество стран,— писал К. А. Гельвеций,— в которых развращенность нравов, которую я называю религиозной, дозволена законом или освящена религией» 12.
